– Ну, Сэмэн! Ну, друг! – чуть ли не на иврите заговорил Петька Плужок, обнимая расхрабрившегося Семена, обрусевшего на русских просторах.
Мне, из чистой мужской солидарности, тоже пришлось приобнять приятелей.
Пили в палисаднике прямо из банки. Горло широкое у посуды, по бороде течет, но и в рот попадает. О закуси не могло быть и речи. Мне пришлось в творческом порыве, после нескольких вполне удачных глотков, слизывать со штакетника совсем свежую, но уже зачерствевшую, наледь.
Небо цедило жиденькое снятое молоко прямо на задубевшую под снежной корочкой землю.
– Плужок, – дергаю тракториста за рукав, – кончай пить!
Заводи свой бульдозер!
У того угрожающе округлились глаза, вглядываясь, в уже забытое за пьянкой, чужое и незнакомое лицо. Вроде, не свой, местный, а горло дерет. Плужком называет…
Плужок уже заносил кулак, вопрошая:
– А ты кто?
– Член правительства в пальто! – после всего выпитого, потерял я осторожность
– Ах, ё-моё! Ну, раз член, то я тебя по голове бить не буду, а то не устоишь, упадешь на полшестого. Пошли! – рубанул сабельным взмахом Плужок. – Куда идти?
– Машину дергать!
– Пошли! – теперь к разговору присоединился и землеустроитель.
Повернулись. Идём.
Легкий морозец на длинной дороге хорош. Лицо студит, а за грудки не берет – руки коротки.
Вышли на большую дорогу. Звезды перемигиваться хитро стали, вроде, шутят. Заманкой манят. Высоко только. Шапкой не сшибить.
Идём. Еще не опорожненная банка закрытая пластиковой крышкой, у Семена. Дальновидный Сэмэн. В горячке крышку не забыл у Катерины прихватить. Вот она, еврейская предприимчивость!
– Не туда идем! – очнулся первым Плужок. – Трактор у меня во дворе стоит. А мы – в поле!
– За что я тебя люблю, – обнял Плужка землеустроитель, – ты всегда трезвый.
– Так наливай, давай!
– А чем закусывать будем?
– Яблоком мочёным, да хреном копчёным! – глубокомысленно втиснулся я в разговор.
Мне как раз пришёл в голову студенческий прикол: – когда один другого, после выпитого вермута спрашивает: «Яблочко мочёное будешь?», «Буду! А-то нет!», «Ну, так – на!» – и суёт тому, другому, не закусившему, заранее туго скатанный снежок.
Однажды за такую шутку я уже получал по физии, да вот забылся видать. Запамятовал.
Плужок поперхнулся уязвленный в самое нутро:
– Что же ты, гад, раньше не предложил?
– Так… Жалко было…
– Жадность фpaepa губит! – громыхнул тракторист, забирая из рук Семена банку. Приложился надолго, вожделея загрунтовать выпитое сладко-кислым обомлевшим от рассола антоновым кругляшом.
Я в это время поскреб руками у самых