Я была никем, беженкой из безымянной деревни, тощей и неуклюжей девчонкой, в одиночестве мчащейся сквозь сгущающуюся тьму. Но когда Дарклинг сжал свои пальцы вокруг моего запястья, я почувствовала себя другой, кем-то значительным. Я закрыла глаза и попыталась сосредоточиться, попыталась вспомнить то чувство уверенности, чтобы обрести такую надежную и безупречную мощь наяву. Но ничего не произошло.
Я вздохнула и открыла глаза. Иван выглядел крайне довольным, и мое желание пнуть его стало всепоглощающим.
– Вы все будете жутко разочарованы, – пробормотала я.
– Надеюсь, что ты ошибаешься. Ради твоего же блага, – ответил Иван.
– Ради блага всех нас, – добавил Федор.
Я потеряла счет времени. Ночь и день сменяли друг друга за окном экипажа. Я только и делала, что вглядывалась в пейзаж в поисках ориентиров, которые показались бы мне знакомыми. Думала, что мы воспользуемся второстепенными тропинками, но вместо этого мы ехали по Ви. Федор объяснил, что Дарклинг посчитал, что скорость превыше скрытности. Он надеялся в сохранности доставить меня за двойные стены Ос Альты прежде, чем слухи о моей силе дойдут до шпионов врагов и ассасинов, которые работали за границей Равки.
Мы неслись во весь опор. Периодически останавливались, чтобы сменить лошадей, и мне позволяли размять ноги. Когда мне удавалось заснуть, мои сны были омрачены монстрами. Один раз я проснулась от толчка, мое сердце быстро билось в груди, и Федор внимательно наблюдал за мной. Иван спал рядом с ним и громко храпел.
– Кто такой Мал? – спросил он.
Я поняла, что разговаривала во сне. Смутившись, оглянулась на опричников по бокам от меня. Один бесстрастно смотрел вперед. Второй дремал. Снаружи мчалось сквозь березовую рощу вечернее солнце.
– Никто, – сказала я. – Друг.
– Следопыт?
Я кивнула.
– Он был со мной в Тенистом Каньоне. Спас мне жизнь.
– А ты спасла его.
Я открыла рот, чтобы возразить, но осеклась. Я спасла жизнь Малу? Эта мысль ненадолго взбодрила меня.
– Это большая честь, – сказал Федор. – Спасти жизнь. Ты спасла многие.
– Но недостаточно, – пробормотала я, вспоминая испуганное выражение лица Алексея, когда его утащили во тьму. Если у меня была эта сила, почему я не смогла спасти его? Или любых других, кто погиб в Каньоне? Я посмотрела на Федора.
– Если ты действительно веришь, что это честь – спасти жизнь, то почему не стал целителем вместо сердцебита?
Федор обдумал такой вариант.
– Из всех гришей у корпориалов самая сложная работа. Нам требуется больше тренировок и обучения. В конце всего этого я почувствовал, что смогу спасти больше жизней в роли сердцебита.
– В роли убийцы? – удивленно спросила я.
– Солдата, – поправил Федор и пожал плечами. – Убивать или лечить? – сказал он с грустной улыбкой. – У каждого из нас свой дар.
Его выражение лица неожиданно изменилось. Он сел ровно и толкнул Ивана в бок.
– Проснись!
Экипаж