– Я не показываю трюки, знаете ли, – резко бросила я.
Гриши обменялись взглядами.
– В палатке ты показала довольно неплохой трюк, – ответил Иван.
Я закатила глаза.
– Ну, если я задумаю сделать нечто интересное, то непременно предупрежу вас. А пока… вздремните или придумайте занятие получше.
Иван выглядел оскорбленным. Я почувствовала укол страха, но седовласый Корпориал громко рассмеялся.
– Я – Федор, – сказал он. – А это Иван.
– Знаю, – представив неодобрительный взгляд Аны Куи, я добавила: – Очень рада знакомству.
Они обменялись насмешливыми взглядами. Я проигнорировала их и заерзала на месте, пытаясь устроиться удобнее. Это было нелегко, учитывая, что два вооруженных солдата занимали почти все пространство. Карета наскочила на камень и она дернулась вперед.
– Это безопасно? Путешествовать ночью?
– Нет, – ответил Федор. – Но останавливаться было бы гораздо опаснее.
– Потому что теперь за мной охотятся? – иронично спросила я.
– Если не сейчас, так скоро.
Я фыркнула. Федор приподнял брови и сказал:
– Сотни лет Тенистый Каньон выполнял грязную работу за наших врагов, закрывая наши порты, задавливая нас, делая слабыми. Если ты действительно заклинательница Солнца, тогда твоя сила может быть ключом к открытию Каньона, или даже к его уничтожению. Фьерда и Шухан не будут просто стоять в сторонке, они не позволят этому случиться.
Я уставилась на него. Чего эти люди от меня ждали? И что со мной сделают, когда поймут, что я ни на что не годна?
– Это просто смешно, – пробормотала я.
Федор осмотрел меня с головы до ног и слабо улыбнулся.
– Возможно.
Я нахмурилась. Хоть он и соглашался со мной, я все равно чувствовала себя оскорбленной.
– Как ты ее прятала? – неожиданно спросил Иван.
– Кого?
– Свою силу, – нетерпеливо пояснил он. – Как ты ее прятала?
– Я ничего не прятала. Я не знала о ее существовании.
– Это невозможно.
– И все же, – грубо ответила я.
– Разве тебя не тестировали?
В голове мелькнуло смутное воспоминание: три фигуры в мантиях, сидящие в гостиной Керамзина, надменно приподнятые брови женщины.
– Конечно, тестировали.
– Когда?
– Когда мне было восемь.
– Это очень поздно, – прокомментировал Иван. – Почему родители не протестировали тебя раньше?
«Потому что они были мертвы, – подумала я, но не сказала об этом вслух. – И никому не было дела до сирот из приюта князя Керамзова».
Я пожала плечами.
– Бессмыслица какая-то, – проворчал мужчина.
– Это я и пытаюсь до вас донести! – я наклонилась, отчаянно всматриваясь в глаза Ивана и Федора. – Я не та, за кого вы меня принимаете.