– Да, зря он так с внучкой Толстого.
Она улыбнулась и мягко произнесла:
– Ну ладно, до завтра.
– До завтра, – повторил я с удовольствием.
Помню как был счастлив в тот момент, потому что наше сражение мало-помалу приобретало вид дипломатической беседы. Весь день я был занят рисованием и совершенно забыл о новой книжке. Усталость заняла мое тело, и размышления давались с трудом. Так я и уснул, ничего не придумав. На утро меня охватили переживания из-за того, что так рассеянно отнесся к самому необычному знакомству в своей жизни. Я просидел два урока, ломая голову, и пытался вспомнить, что я вообще соизволил прочитать из школьной программы. Вдруг меня осенило. Необходимо было прогулять последний урок, дабы у меня было время освежить память. Благодарно улыбаясь библиотекарю, я ушел на свое привычное место у ее дома. Зачитавшись я и не заметил, как Ада подошла.
– И-и-и? – протянула она, сверкая улыбкой.
Пришлось приложить массу усилий, чтобы собрать всю мужицкую твердость своего голоса, я сделал максимально серьезное лицо, немного насупил брови и медленно произнес:
– «Преступление и наказание», – сделав упор на втором слове. Взгляд был устремлен ровно в ее глаза, жестче моего взора была разве что арматура. Ада слегка наклонилась ко мне, а затем очень тихо спросила:
– А ты уверен?
Я решительно кивнул.
– Тогда нам лучше погулять.
Глаза ее заискрились, я расхохотался, глядя на ее сияющую физиономию. Она тут же подхватила, и вот мы уже смеялись вместе. Рад бы сказать, что трудности на том закончились. Ада втоптала в грязь все мои представления об ухаживании, сказала, что если я еще хотя бы раз позову ее в кафе или кино, то не отделаюсь даже сотней прочитанных книг.
– У тебя какой-то пунктик?
– Я в тебе разочаруюсь, если ты скажешь, что тебя увлекает совместный прием пищи.
– Ничего себе ты упростила, это же не просто прием пищи.
– А что еще?
– Ну не знаю, приятная обстановка, беседы…
– Беседовать и жевать салат?
– Допустим, я тебя понял. А с кино-то что не так?
– Встретиться, чтобы два часа молчать?
Я призадумался.
– Ну не обязательно молчать. Я могу вставлять остроумные комментарии по ходу дела. – не успел я договорить как сам догадался, какой последует ответ. Прошло время, прежде чем я привык к ее странностям. Зато потом только Ада и безграничный запас ее невозмутимости спасали и спасают меня от давления со всех сторон. У нее нет мобильника, и мы часами болтаем по домашнему телефону обо всем на свете. Вулканом она извергает идеи, о которых я бы никогда не додумался. Например, она говорит, что не понимает девушек,