Оптимизм Уинни остался без ответа. Может, она перегнула с шуткой?
Она повела его наверх, Ксавьер старался не обращать внимания на дразнящее покачивание ее бедер.
Уинни распахнула дверь в самом конце коридора:
– Это «Апартаменты Виндзор», лучшие у нас.
Он, разумеется, видел все комнаты мотеля в Интернете, но это не похоже на апартаменты. Спальня и гостиная разделены нелепыми деревянными перилами, в спальню надо подняться по ступеньке. Раздвижная стеклянная дверь вела на балкон с витиеватыми коваными поручнями – наверняка подделка, – а балкон выходил на задний двор. Ладно. На первых порах сойдет и это.
Уинни открыла дверь в комнату напротив:
– Это – «Вестминстерские апартаменты» для Луиса и Паулы.
Комната была большая, с двумя двуспальными кроватями и солярием, который тянулся по всему фасаду мотеля. Комната Рейеса – «Кембриджские апартаменты» – находилась рядом.
– Надеюсь, вам будет удобно. Я сейчас распоряжусь насчет еды. Если что-нибудь понадобится, то позвоните на ресепшен.
– Спасибо. – Он кивнул. – Сегодня я буду устраиваться, а завтра займемся делами.
Когда он с этим разберется, то не останется и следа от коварной Эгги Стивенс в этом Богом забытом мотеле. Он превратит «Дом Эгги» в отель такой красоты и богатства, что имя деда навсегда будет связано с новшествами и роскошью.
Имя деда люди станут произносить с гордостью. Он превратит этот мотель в место, которое Лоренцо полюбил бы. Как только это осуществится, то, возможно, боль, саднящая душу с тех пор, как Лоренцо не стало, исчезнет.
Глава 2
На следующее утро Ксавьер нарочно задал быстрый темп – он хотел проверить Уинни, оценить ее, прежде чем принять решение, каким образом переделать этот захудалый городской мотель в шикарную гостиницу в корпорации Рамоса.
Дед заслужил всего самого лучшего.
В последние дни жизни Лоренцо признался Ксавьеру в том, что за прошедшие пятьдесят пять лет душа его стремилась сюда. Он с такой печальной улыбкой смотрел на Ксавьера, что тому хотелось завыть от жалости.
Он заставил внука дать ему слово не совершать его ошибок. И Ксавьер, прижав руку деда к сердцу, поклялся. Это обещание успокоило Лоренцо. А самому себе Ксавьер поклялся, что найдет способ отдать должное единственному человеку, по-настоящему его любившему.
Он не пожалеет никаких расходов. И не потерпит непокорных служащих.
Ксавьер велел Уинни быть у него в восемь утра, но она спокойно сказала, что это невозможно – она будет заниматься завтраками и освободится не раньше девяти часов, когда начнется смена у Тины.
Надо отдать ей должное – она пришла в конференц-зал ровно в девять. Поскольку он потребовал для себя завтрак в половине седьмого, то она, вероятно, была на ногах уже три с половиной часа. Но она вошла легкой походкой, свежая, бодрая, будто день у нее только что начался. Ксавьер почему-то почувствовал раздражение.
– Расскажите мне, почему вы лично занимаетесь завтраками, – без предисловия спросил