Взяв малыша на руки и пытаясь согреть его своим телом, я поспешил прочь от мертвецов.
– Вот, наградил же Господь братцем, – вздохнул Уильям.
Мы замолчали. Тишину нарушал лишь отчаянный плач младенца и вой ветра в ветвях деревьев. Младенец то захлебывался плачем, то смолкал, а потом начинал кричать с еще большей силой. Он был голоден и страдал от боли.
– Ради всего святого, Джон, это безумие! Но, может быть, ты и есть безумец. Наш старший брат унаследовал отцовскую землю, я – его силу, чувство юмора и купеческий талант. Ты меня знаешь: я никогда ни за что не переплачиваю, будь то шерсть или кружка эля. Но ты? Что унаследовал ты? Ничего! Ты мягкотелый, слабый, ворчливый. Ты слишком уж полагаешься на Бога. Эти мертвые богатеи из города при жизни не дали бы тебе и фартинга. Зачем же ты рискуешь собственной жизнью ради их ребенка? Бог сделал их богатыми. Тебя он богатым не сделал. Он даровал тебе лишь умение резцом делать камни прекрасными. А потом пришла чума, и у тебя больше не будет работы – не будет собора. И церкви в Солсбери. И никому больше не требуются стригали. И шерсть. Мы будем голодать в окружении мертвецов. Ты готов рискнуть заражением – и погибнуть. Я не могу так рисковать – я не могу оставаться с тобой.
Ребенок все еще плакал. Почувствовав тепло моего тела, он умолк и попытался найти источник молока, но, ничего не найдя, закричал с удвоенной силой. Брат потряс головой и отвернулся. Он сделал несколько шагов и повернулся, чтобы сказать что-то еще, но я опередил его:
– Ты никогда не думал, как мало сделал, чтобы заслужить царствие небесное? Даже сейчас ты думаешь только о деньгах! Неужели ты не понимаешь? Что ты за человек? Какое твое доброе дело позволит заслужить вечное блаженство? Я поклоняюсь Господу своими резцами. Я стараюсь быть хорошим мужем и отцом, хорошим братом тебе и Саймону. Но в Евангелии сказано, что Иисус бродил среди больных и умирающих – не среди здоровых. Он не боялся.
– Он был сыном Божиим!
– Но он был и человеком тоже! Разве нет? И он пришел явить нам пример! Разве нет! – Я указал на мертвецов. – Представь, что эти мужчина и женщина Иосиф и Благословенная Дева Мария на пути в Египет. А это – их младенец. Ты и тогда сказал бы, что мы должны оставить их дитя умирать?
– Если бы перед нами лежали Иосиф и Мария, а это не так, я сказал бы то же самое. Оставь их ребенка!
– Ты убил бы Христа и лишил бы сотни тысяч невинных душ вечного спасения, чтобы не рисковать собственной шкурой?! Какая жалкая трусость! Ты презрен в глазах Господа! И тебе хватает наглости заявлять мне, что я ничего не унаследовал от нашего