границ существ, нас постепенно превращают в приличных членов общества. Нам прививают правила поведения и взаимодействия с другими, объясняют, что можно и нельзя хотеть, брать или давать. Нас наказывают и поощряют, чтобы правила усваивались быстрее. Наша культура воспитания в основном строится:
На сравнении (мы применяем его как бы для поощрения ребенка, надеясь, что он будет стремиться стать лучше). «Опять четверка?! Посмотри на Ирочку, она умничка, всегда получает пятерки. А ты так не можешь? Значит, она что, умнее тебя?! Очевидно, умнее!» Или: «Вот Сашиных родителей никогда не вызывают в школу, и им не приходится срамиться за своего сына на родительском собрании! Ты что, не можешь нормально себя вести, как Саша?! Все, что ты умеешь – безобразничать и нас позорить!»
На обесценивании: «Ну и что особенного, что тебя выбрали старостой? Твой папа тоже был старостой». Или: «Всего одна тройка в четверти? И что, тебе орден за это дать?!» Или: «Ну и что, что ты нарисовала лучший плакат на конкурс?! Кому это нужно? Лучше бы делом занялась, математику подтянула, скоро экзамены» Или: «Ну, биология – это ерунда, вот если бы ты английский так учил»
На адресных оценочных (негативных) установках: «У тебя всегда руки не из того места растут» Или: «У тебя опять проблемы с учителем/с одноклассником?! У тебя всегда проблемы со всеми, ты ж не можешь, как все люди, ты ж не умеешь без проблем жить! У всех нормальных детей, все, как у людей, а тебя вечно какие-то проблемы» Или: «Ну конечно, не можешь заучить… Все могут, а ты не можешь. Так всю жизнь и проживешь. У всех все сложится, все всё смогут, а ты так и останешься дурак-дураком» Или: «С твоей попой короткую юбку надевать – только позориться. Лучше брюки надень, меньше видно будет, может, кому непривередливому и понравишься».
Когда мы используем эти инструменты воспитания, нам кажется, что мы подталкиваем ребенка к самосовершенствованию, пробуждаем в нем дух соперничества. А порой мы делаем это и вовсе без осмысления, – просто так воспитывали нас самих. Но постоянно обесцениваемый таким образом ребенок начинает верить в свою никчемность, неуспешность, в бездарность и бесперспективность своих занятий и увлечений, в собственное безнадежное несовершенство. Ребенок постепенно отказывается от своей истинной природы, своей природной энергии, которая проявляется лишь тогда, когда мы делаем то, что нам «по сердцу». Ему становится все безразлично, у него не остается никаких настоящих стремлений и увлечений.
Так, крошечному человечку, разрисовавшему обои в комнате картинами волшебного мира, где есть все, что ему дорого – мама и папа, их дом, солнце, травка, дерево… Этому малышу громко и жестко объясняют, что он сделал нечто чудовищное, чего делать нельзя. На него кричат, возможно, шлепают, отбирают фломастеры. Он плачет, он не понимает, за что наказан. Ведь он нарисовал прекрасную картину, полную любви и радости. Что он сделал не так? Почему те, кто дороже всех, больше не любят его?
Так, по частичке, по кусочку, многочисленными запретами и замечаниями нас лишают
