– А что тут думать, Маринкиных это рук дело, и она его туром проклятая, обернула, чтобы он от нее не ушел и при ней, не уходя, оставался.
– Она, злодейка, конечно, – пожал плечами Домовой, – но не до такой же степени.
– Да что же в этом сомневаться, – обиделась Кики, – ты бы тут не рассуждал, если бы только на двор к ней пробрался, да в глаза того тура заглянул. Впрочем, тебя они и обморочить могут. Но со мной такой номер не пройдет.
Но Домовой и без нее чуял, что это была чистая правда, потому что не мог богатырь просто так исчезнуть, да еще и коня своего любимого в чистом поле бросить. И туры просто так не появляются.
Они тут же оба прислушались к тому, что рассказывал посланник княгини, и понимали, что все так оно и есть. Правда, про тура ему, похоже, ничего не было известно. И узнав о коне, княгиня страшно побледнела и в упор на него взглянула.
– Что же случиться могло? Что случилось? – спросила она, едва сдерживалась, чтобы не разрыдался.– Где мой мальчик?
Но верный слуга ее стоял молча, ничего не понимая и сетуя на то, что он принес ей, скорее всего дурные вести.
№№№№№№№
Маринка выжидала. Она знала, что княгине стало все известно, а бес в этом давно заинтересованный, отчего – то не дает о себе знать. Она понимала, что всякое случиться может. И надо быть осторожной, неровен час, с ней приключится что-то. Хотя, вероятно, духи не так глупы, чтобы с нею расправиться. Ведь он тогда навсегда нерасколдованным останется. И узнав обо всем, старая княгиня, которая ее терпеть, не могла, и Домовой, и Кикимора в него влюбленная, и бес – все время здесь вертящийся, да еще не обмозговав все хорошенько, всякого натворить могут. Но тогда она ни в чем не будет виновата.
Маринка ждала и наслаждалась собственным возмездием. И только волку, похоже, не нравилось то, что с ними рядом еще одно животное поселилось.
– Ничего, потерпишь, – говорила она, когда он уселся перед нею и смотрел ей прямо в глаза, не моргая, – и не смотри на меня так, он снова станет человеком, как только образумится. Это в моей власти.
Но Маринка именно перед этим зверем чувствовала угрызения совести.
!№№№№№№№
Олег стоял перед Перуном. Он и предположить не мог, что такой момент когда-нибудь наступит. И говорил, потому что никто его не останавливал и ни о чем не спрашивал. Он говорил о том, как все тогда произошло, почему они бессильны оказались и как допустили то, что добрый молодец под влиянием злой бабы быком стал.
Громовержец молчал. То ли он не понимал, что же делать дальше, то ли просто не желал говорить. И таким тягостным показалось ему молчание, что он не знал, что дальше делать. Бес выглянул из-за его спины, где прятался все время. Его удивило молчание. Он понимал, что не так уж виноват Олег, как он сам думал. Он тоже ничего не предпринял, и помешать бесчинству не мог. Его обижало то, что про него они все вообще забыли, будто