– И вы сравнили?
– Не я, но по моему приказу. Увы, мой благородный герцог, это сделал Варг.
– А вы уверены, что вас не подставляют? Кто знает, может, это ваши враги желают, чтоб вы подумали на Варга?
«Интересная мысль, – отметила София. – Уверена ли я, что дядя Марцеллин не лгал мне? Как можно в чем-то быть уверенной, говоря о дяде! И всё же он не лгал. На цепях отпечатки Варга, его друга и злополучного Андрона Интелика. Как сделать, чтоб поверил герцог? О, знаю, как»
– Ваша светлость, – сказала она, – есть превосходный способ разобраться в этом деле раз и навсегда.
– Какой же?
– Услышать признание самого обвиняемого.
– Варга?!
– Именно. Напишите ему приказ явиться сюда, во дворец князей Юстинов. Он явится и нам ответит.
Герцог нахмурился.
– Он будет отпираться, – после томительной паузы и явно нехотя проговорил Крун.
– Вот как, отпираться? Не скажет правду даже вам, отцу?
«Тяжко тебе, я понимаю, – подумала София Юстина. – Тяжко сознавать, что сын потерян для тебя, что больше никогда с тобой не будет откровенен он и что дела свои устраивать он станет за твоей спиной, тебе наперекор! И всё же ты обязан это сознавать»
– Он будет отпираться, – почти простонал Крун. – И, дьявол побери меня, он будет молодец! Мой сын не столь наивен, чтобы признаваться вам!
– Итак, вы пишете приказ?
Поразмыслив некоторое время, Крун согласился с предложением Софии и написал сыну короткое послание с требованием немедленно явиться во дворец Юстинов. София вызвала курьера и наказала ему во что бы то ни стало и как можно скорее отыскать нарбоннского наследника; затем курьер ушёл с посланием для Варга. Молодая княгиня и её гость снова остались в обществе друг друга; София решила, что состояние тревожного ожидания, в котором пребывал Крун, благоприятствует другому, не менее важному для неё и для него, разговору. Начав издалека, она незаметно подвела герцога к вопросу:
– Вам известно, ваша светлость, отчего с вами случился удар?
Крун посмотрел на неё пристальным взглядом и ответил:
– Я был взбешён из-за сына и не справился с…
– Это не есть истинная причина, – безжалостно прервала его София. – Нет смысла укрываться за словами, нет смысла лгать, особенно бессмысленно и вредно лгать вашему верному другу. Вы убедились, я надеюсь, что я вам верный друг?
Герцог медленно кивнул и, видимо, приняв для себя какое-то важное решение, сказал:
– Я воин. А воин не боится смерти. И боли воин не боится. Меня одно интересует: сколько мне осталось?
«Он настоящий мужчина, – с восхищением подумала София. – Он знает о своей болезни. Конечно, знает! И давно. Он терпит боль. Он хочет знать, когда