– Угомонись, дружок, ты молодец. Одно меня смущает в твоей истории.
– Что, ваша светлость?
– Ульпины. Варвар-то ладно, с варвара что взять, но Марк Ульпин, великий ментат, должен был понять, что ты прикидываешься. Зачем, по-твоему, ему понадобилось устраивать фарс с твоим усыплением?
Андрон нахмурил лоб.
– Видать, ваша светлость, постановка была для Варга предназначена!
– Правильно мыслишь, – кивнул князь Корнелий. – А с какой целью?
– Не знаю, ваша светлость.
– Думай, думай! Зачем Ульпинам гипнотизировать для виду, когда они могли зачаровать на самом деле?
– Может быть, они знали, что я к вам побегу?
– И?
– И расскажу вашей светлости правду. А вы сделаете как я, по дурости своей, вам вначале предлагал…
– Не прибедняйся.
– …И тогда всё случится, как вы мне описали. Ну, то есть, Юстина настроится против нас и всех засудят. Правильно?
Сенатор, с интересом слушавший вожака радикалов, благосклонно кивнул.
– Принимаю как версию. Причем весьма лестную для меня: приятно сознавать, что сами слуги дьявола считают мою светлость опасным противником. Ещё скажу насчёт Варга. Он ведь не заподозрил мошенничества?
– Нет, насколько я понял. Безмозглый варвар был как будто зачарован злодеями.
– Вот! Немного же искусства потребовалось еретикам, дабы одним ходом поставить под удар всю нашу фракцию и заполучить в свои сети новую проходную пешку! О, боги, я готов стать первым сторонником Софии, пока она будет разыскивать беглых Ульпинов!
– А мне что делать, ваша светлость? Со снимком, я имею в виду.
– Покажи его, друг мой.
Андрон Интелик протянул своему господину фотографию, и лицо сенатора расплылось в улыбке. На снимке отчетливо были видны все действующие лица вечерней схватки: свирепый варвар Крун с налитыми кровью глазами и воздетым для нового удара кулаком; бледная и растерянная София Юстина, тщетно пытающаяся остановить своего опасного защитника; герой народа Андрон Интелик с разбитой в кровь губой.
– Превосходно! – сказал Корнелий Марцеллин. – У тебя отличный фотограф. Хорошо заплати ему, он нам ещё не раз пригодится.
– Он денег не берёт. Работает за идею!
Сенатор пожал плечами.
– Тогда твой фотограф дурак. Поищи другого. Да, между прочим, давай негатив.
Интелик замешкался; он рассчитывал оставить пленку у себя, так, на всякий случай. Марцеллин прищурил глаза и измерил его пристальным взглядом, от которого юному другу народа стало не по себе.
– Не играй со мной, дружок, – тихо и ласково произнес князь Корнелий. – Тебе известно, что имеет обыкновение случаться с непослушными мальчиками.
Дрожащими руками Андрон передал сенатору пленку. Народный вожак не знал точно, кто внушает ему больший трепет: пресловутые еретики Ульпины, необузданный дикарь