Чеченские рассказы. Александр Карасев

а на выходные уезжала в станицу к родителям. Иногда она ночевала у себя. Но чем дальше, тем яснее становилось ему, даже без намёков, что невыгодно оплачивать квартиру, когда в ней почти не бываешь.

      Уже не в самое первое время, а когда в бабушкином шифонере со скрипучими дверями висели блузочки на плечиках, Андрей, к немалому удивлению, обнаружил у девчонки, легко порхнувшей в машину, бесстрашно ходившей ловить подглядывавшего извращенца, покладистый характер и совершенную неспособность сопротивляться его воле. Ещё он нашёл хорошую хозяйку, но обнаружил, что с Наташей абсолютно не о чем говорить. Внутренний мир её был настолько ещё детским, из каких-то собачек, кошечек, юбочек, почти кукол. Посторонних мужчин она до сих пор, до девятнадцати лет, называла дядьками, а женщин – тётьками, и это почему-то больше всего раздражало Андрея. К тому же Наташа, уже к его полному разочарованию, оказалась плаксой, и во второй или третий день их знакомства на своих ободранных джинсовых шортиках вышила многозначительный инициал «А».

      Родители Андрея, живущие в большой трёхкомнатной квартире на Садовой, в другом конце города, приняли симпатичную и такую домашнюю девочку; развратнику-вруну со стажем Валерию Палычу было невдомёк, что эта милая «крохотулечка», не пьющая и не курящая, и такая вежливая, просто снималась на бульваре и в первую же ночь отдалась сыну. Когда отец приглашал Андрея покурить, неестественно, противно подмигивая, и на балконе заговорщицки спрашивал, спят ли они, Андрей не мог понять, прикидывается отец или нет. Прошло уже три месяца, как он познакомил родителей с Наташей, но, когда оставались ночевать, стелить им продолжали в разных комнатах, хотя знали, что Андрей, не скрываясь, ходит к Наташе.