– Сорок семь дэ – это ж моя команда! – не сразу доходит до Миши.
– Держись, братан, пронесёт, – поддерживают его пацаны. Кто-то хлопает его по плечу и суёт в руку зажжённую сигарету с фильтром.
Миша затянулся и закашлялся. Посмотрел на сигарету – кубинский «Партагас» – крепкие, блин… Миша курил такие, когда работал в монтажном цехе, – лучше «Астра», чем такие с фильтром… На кораблях тоже пушки есть – шутник – Амилахвари… Три года вращаются у Миши в голове. Он как бы примеряет их на себя, и получается – очень долго.
Тех, кто ещё шатается по плацу, пацаны тащат за постройки.
«Как крысы», – думает Миша. Ему вспомнилось, как дед, работавший на свиноферме, рассказывал, что, когда они разбросали отравленное зерно против крыс и несколько крыс отравились, старые крысы выставили у отравленных куч патрули и отгоняли молодых.
А по толпе бежали тральщики и эсминцы – пугающие иностранные слова. Вмиг загадочные эсминцы топились привычными для русского уха подводными лодками, а неопределённый морской флот постепенно становился определённо Северным.
– Атомные подлодки. Северный флот. Три года.
Подводных лодок не боится почти никто, даже атомных с их радиацией, и которые иногда тонут, как подлодка «Комсомолец». А чёрная форма у «дрозда» вообще классная. Но три года – это не два года! Это ясно всем. Три очень долгих года парализуют толпу призывников, как паук свою жертву.
Когда моряк проследовал обратно во главе небольшой команды, «девятка» выдохнула: «Севастополь, морская авиация. Два года!»
И тогда народ хлынул на мокрый плац, смеётся над своими страхами и наивно завидует счастливчикам.
– В натуре, повезло пацанам!..
– Не морская авиация, а береговая охрана!.. Сам ты авиация…
Это умничает осевший на «девятке» Ватсон, специалист по командам. Он потому Ватсон, что на любой вопрос сначала отвечает: «Чё я, доктор?», а потом уже выдаёт точнейшие сведения. Откуда он их берёт?..
Морская авиация, береговая охрана – какая уже теперь разница?.. Будет ещё много разных и интересных команд. На душе у Миши отлегло, хоть и было ещё немножко грустно. Но это была приятная грусть, с философским таким оттенком. «Всё, что ни делается, – к лучшему», – повторял он про себя – прицепилось.
7. СОРОК ДНЕЙ ДО ПРИКАЗА
– Часть-подъём!.. Форма одежды – три… – это издалека, не отсюда… Так хорошо ещё спится… Снится Надя, и её попа снится… Петров ни разу не видел Надиной попы в раздетом виде (всё произошло быстро и в темноте). Но теперь снится всё в свете, и попа… И уже эта казарма, шум… и чижи прыгают с верхних коек, словно это не чижи, а десантники.
Рассеивается попа и превращается в лицо капитана Лемиша. Во вполне реалистичное лицо капитана Лемиша. Петров смотрит в глаза Лемиша, а Лемиш смотрит в глаза Петрова. И так они смотрят с минуту. «Зайди в канцелярию», – говорит Лемиш и растворяется…