Повороты судьбы и произвол. 1905—1927 годы. Григорий Исаевич Григоров

перед власть имущими и не терял надежды на лучшие времена. Источником всех бед он считал самодержавие и русских помещиков. Но вот царя нет, а все осталось по-прежнему. Мой старший брат еще находился в австрийском плену, Матвей входил в какую-то анархистскую организацию, замужние сестры были не слишком счастливы и ничем не могли помочь своим родителям. Я присел на табуретку и подумал: печальная старость у моих родителей, и никто не может им помочь. Ни одной копейки я с собой не привез домой, мне было стыдно есть хлеб и вареную картошку, принесенную мамой из столовой. Явился младший братишка, весь черный от копоти, но глаза его смеялись. Пройдут годы, и этот малыш будет стоять с ружьем в руках и охранять в Кремле всероссийского старосту и Ленина, а затем в качестве офицера Советской Армии защищать наши рубежи от злейших врагов человечества – фашистов. А сейчас он набросился на вареный картофель. Отец сильно закашлялся, но мы были счастливы, что снова собрались вместе.

      Когда я вернулся в Екатеринослав, уже на вокзале я смог прочитать развешенные на стенах воззвания против Временного правительства и помещичье-капиталистического строя. Екатеринославский комитет большевиков понимал, что одних воззваний недостаточно после событий в Петрограде 3—4 июля. Защищать завоевания революции можно только путем вооружения рабочих, образовав из них «действительную военную силу, научив их военному искусству» (Маркс). Мне поручили организовать школу для взрослых по программе реального училища. Я договорился с директором Коммерческого училища Маловым о создании таких курсов при училище. На курсы набрали 50 молодых рабочих с образованием как минимум церковно-приходской школы. Малов подобрал прекрасных преподавателей, сам читал физику. Преподаватель литературы показал нам, что любое крупное произведение художественной литературы необходимо рассматривать и в философском аспекте, поскольку это углубляет и расширяет понимание этих произведений. Мой первоначальный интерес к философии порожден не какими-то философскими сочинениями, а теми литературно-критическими статьями, которые мы разбирали на курсах под руководством прекрасного педагога В. К. Козецкого. Эти курсы просуществовали почти до марта 1918 года, когда жизнь заставила нас переключиться на более злободневные дела.

      В Екатеринославе не видно было перемен. По городу маршировали солдаты, на вокзал прибывали эшелоны с ранеными и дезертирами на крышах вагонов. В Жандармской балке по улицам шатались толпы ничем не занятых людей, дети рылись в мусорных ямах, возле церкви старушки просили подать копеечку. На заводах рабочие занимались изготовлением замков, зажигалок, ремонтом велосипедов, многие покидали заводы, уходили в деревни. А в Потемкинском парке, как и прежде, только для богатых и офицеров играл духовой оркестр, городская знать наряду с «Марсельезой» пела «Боже, царя храни».

      С середины 1917 года Временное правительство