– Слушай, Аренова, я тебе воды натаскаю. А ты мне за это чайку нальешь, идет?
– Тебя же Лена дома ждет.
– Не ждет. Она с Женькой младшим воюет, ей не до меня сейчас.
Хозяйка вспомнила про бульон и беспорядок. Тратить время на гостя, когда дела дышат в затылок, совсем не хотелось.
– У нас не прибрано, Жень, – нерешительно промямлила Антонина. – И угостить нечем, один бульон, даже картошки жареной нет.
– А я сыт, мне бы только чайку, – настырный Никонов вылил в бочку воду. – Мы с тобой вместе Саньку дождемся, мне, кстати, поговорить с ним надо.
Чуткое ухо бывшей учительницы пения уловило в чужом голосе фальшивые нотки.
– Случилось что-то?
– Что с нами может случиться? Разве что прыщ на заднице вскочит, но это, девушка, я думаю, вам неинтересно, – он ловко подхватил пустые ведра и двинулся к двери. – Я пошел, а ты сообрази чего-нибудь к чаю. Шоколад в этом доме, надеюсь, имеется? – и выскользнул угрем за дверь, не сообразив, что даже лучшей частью целого пайка не заменишь.
Вернулся Евгений не скоро. Хозяйка успела сварить суп, пожарить картошку на сале, нарезать кружками соленые огурцы.
– Эх, Антонина, сразу видно, что ты южанка. Кто ж так закусь на стол подает?
– А как?
– Огурчики лучше складывать целыми, хвостик к хвостику, пупырышек к пупырышку, бочок к бочку, как молодоженов. Тогда они сами в рот прыгнут.
– Да ты просто поэт, Никонов!
– Нет, дорогая. Я мужик, глава семьи, меня больше интересует проза жизни, чем поэзия. Если б стишки кропал, моя Ленка уже по миру пошла бы давно или бросила меня к чертовой матери с моими рифмами. И правильно бы сделала, между прочим, – назидательно заметил старлей, усаживаясь за стол. – Женщине нужны защита и достаток, а на пустое брюхо она не то, что на поэта смотреть не станет, стих в руки не возьмет, скажешь, не так?
– Зануда ты и черепаха, а не глава. Тебя только за смертью посылать. Что так долго? Мой руки, садись.
– Уже вымыл.
Хозяйка рассеянно посмотрела в окно.
– Жень, не знаешь, почему Аренова так долго нет? Уже темно совсем.
– М-м-м, – неопределенно промычал гость, набивая картошкой и без того полный рот.
– Говорил, что сегодня пораньше вернется, – Тонечка плюнула на собственное правило не задавать друзьям мужа подобных вопросов. Сейчас она спрашивала не из праздного любопытства или ревности (не к медведице же ревновать в такой глухомани!), ею овладевала тревога. Саша никогда не задерживался и всегда выполнял обещания. Сегодня он дал слово быть к шести. На часах почти восемь, а его до сих пор нет. В сенях послышался шум.
– Сашка! – радостно взметнулась из-за стола хозяйка.
– Опять не закрыла, – со вздохом констатировал гость.
На пороге стояла Елена.
– Привет, Лен, проходи, – пригласила