Непридуманные истории из жизни Страны Советов. Валерий Мурох

лозунгами Мичурина и Лысенко, мы пресекали враждебную деятельность белорусских генетиков. Им всем инкриминировалась пресловутая пятьдесят восьмая статья. Работы, как видите, было много, а количество врагов не уменьшалось. Власть-то была сталинская, в стране все дрожали, никто пикнуть не смел. Чем сильнее террор, тем власть прочнее. В то время люди боялись настолько, что ни у кого никаких мыслей против власти не возникало. Об этом даже и речи быть не могло. Понимаете, шеф, из человека можно сделать все. Дайте его в наши руки, возвысьте его в системе, где человек человеку – волк, и он равнодушно будет смотреть, как гибнут в жестоких страданиях миллионы людей. Мои коллеги по службе в органах выполняли приказ, расстреливая десятки тысяч врагов. И среди них я за все время не встретил исступленных мрачных фанатиков-убийц. Нет, никакого фанатизма ни у кого из них не было. Это были жизнерадостные люди, которые делали обычную черновую работу как специалисты высокого класса. Как мастера расстрельных дел. Все они стремились к карьерному росту и личному благосостоянию. У них, как у всех, были семьи, они растили детей, любили их и жили обычной человеческой жизнью. Только им было труднее других. Такая была у них работа. Они были уверены в том, что выполняют свой долг перед отечеством. И в этом была их человеческая правда».

      Я не выдержал и прервал этот страшный рассказ. Передо мной сидел довольный собой государственный убийца сталинской пробы, оправдывающий страшный геноцид, которому подвергался весь советский народ, но у меня хватило силы воли все это выдержать и не сорваться, я спокойно спросил у него:

      – Если та кровавая работа, которую Вы сегодня оправдываете, так Вам нравилась, то что же заставило Вас ее покинуть и потерять ту могущественную власть над людьми, которой Вы так гордились, став сверхчеловеком?

      Мой вопрос был для него несколько неожиданным. Он не надолго задумался и сказал:

      – Да, шеф, Вы правы. Меня заставили уйти из органов некоторые обстоятельства. Во-первых, я сейчас не считаю, что в нашей работе не было недостатков, так как после смерти Сталина мы многое узнали. И нашей партией был осужден культ личности Сталина. Но поймите меня правильно, я уцелел в той кровавой мясорубке, в которую попал, потому что меня выручал накопленный к тому времени советский опыт. Он заключался в следующем: если ваши враги хотят иметь о вас информацию, то лучше всего, если вы сами ее поставляете и при этом сами выбираете, что надо показывать, а что не надо. Я хочу сказать, чтобы знали все: мы, советские чекисты, не виноваты в том, что выполняли волю коммунистической партии, у руководства которой, как это теперь выяснилось, стояли некомпетентные люди. Причем прошу заметить, не в руководстве НКВД, а в партийном руководстве. Поэтому претензии к НКВД мной не принимаются, их просто не должно быть. Да, мы в рамках идеологической работы проводили в народ указания партии, и ни я, ни мои товарищи не несем ответственности за эти решения. Ведь не зря наши действия всегда были