– Макс!? – не выдержала, наконец, Аня, – Ау!? Что с тобой? Всю дорогу спишь. Может, я за руль сяду?
– Да нормально все. Просто понедельник – идиотов куча на дороге.
– Ну-ну, – Аня засмеялась, – Ты себя-то видел сегодня в зеркале. Если не видел, посмотри.
– Знаешь что, Анька… Ты что – жена мне? – Максим нервно рассмеялся, – Ишь ты ее – пилит… Набилась – терпи. А нет…
– Что высадишь?
– Ань, извини, – опомнился Максим.
– Ты знаешь, высади, пожалуй, меня здесь… Мне еще в магазин забежать надо.
– Ань, ну, кончай. Я же извинился…
– Мне серьезно надо. Останови.
– Ну, хорошо, хорошо, – он перестроился и припарковался у самого бордюра, включив предварительно «аварийку», чтобы задние не сигналили
– Пока, Макс. Спасибо, что подвез.
– Да ладно тебе, Ань, – смущенно отмахнулся он, – Ань!? – окликнул, опустив стекло. Она обернулась, – Без обид?
Анюта посмотрела на него и, победно улыбнувшись, зацокала каблучками по бетонной плитке тротуара.
Наконец, путешествие подошло к концу. Подъехав к корпусу и оценив ситуацию, Максим припарковался в единственном на площадке месте, оставшемся еще не занятым. Да так, что чуть выбрался из машины – боялся коснуться дверью красивого блестящего «Доджа», лишенного производителем молдингов. Взглянув в сторону центрального входа, за которым исчезали один за другим студенты и преподаватели, он вдруг с грустью осознал, что не совсем здоров, и что день обещает быть длинным и утомительным. Его слегка познабливало, и мышцы одолевала слабость. А в районе солнечного сплетения, ощущались раздражающий тремор и пустота, через которую тело, растворяясь внутри себя, вытекало наружу. И это было омерзительно. Появилась мысль, что он – как резиновый шарик, из которого со свистом выходит последний воздух и который вот-вот скукожится окончательно.
Два раза на лекциях засыпал, не в силах бороться с навалившейся на веки тяжестью. Его просто вырубало. В какой-то момент зрительные оси вдруг становились неуправляемыми, начинали цепляться друг за друга, пульсировать и теряться. И тогда пропадала точка опоры – Максим проваливался и падал. Слава богу, что это происходило в обычной аудитории, где можно было спрятаться за спинами сокурсников.
Первый раз он проснулся от своего собственного сдавленного звериного стона. Очнулся даже до него, но уже не успел подавить рефлексию.
– Ты силен, братишка, – прошептал улыбавшийся во всю физиономию Руслан, локтем ткнув его в бок.
«Вот это лоханулся!» – Максиму стало ужасно неудобно. Не столько от того, что уснул, сколько – что застонал во сне. Увидел, как оглянулись и стали улыбаться те, кто сидел ближе. Услышал тишину в аудитории.
– Громко заорал? – спросил он шепотом Руслана.
– Да уж не тихо. Видишь, даже препода заинтересовал.
– Стыдуха,