Крах политической доктрины императора Павла I, или Как нельзя управлять страной. Н. В. Коршунова

его роспуска в 1773 г. работал инженером при дворе австрийского императора Иосифа II, автор ряда архитектурных сооружений. С 1784 г. он перебрался в Российскую империю и преподавал в Полоцкой иезуитской коллегии. О его деятельности знала Екатерина II, Павел также отнесся к нему благосклонно, тем более что Грубер смог избавить жену Павла Марию Федоровну от зубных болей. В июне 1799 г. Грубер обратился к императору Павлу с просьбой просить папу римского о призвании ордена иезуитов в Российской империи (чем они хуже ордена святого Иоанна Иерусалимского, которому так покровительствовал Павел I). В августе 1800 г. Павел I исполнил просьбу Грубера и направил письмо папе римскому, получил положительный ответ как раз в марте 1801 г. Кто знает, как мог отблагодарить императора иезуит Грубер!

      Очень рано в великом князе проявилась такая черта, как упрямство. Порошин описывает эпизод, как Павел страшно разозлился, когда его камердинер не принес ему старый зеленый бархатный кафтан, сославшись на то, что он уже потерял вид. Мальчик просто впал в неистовство, что его приказание не было выполнено сразу, и не принимал никакие разумные аргументы. Подобные эпизоды встречались на протяжении всей его жизни.

      Вспыльчивость великого князя и его нетерпимость к малейшим проявлениям невнимания к его персоне замечали современники. Федор Ростопчин в переписке с Семеном Воронцовым так оценивал цесаревича в 1793 г.: «Малейшее опоздание, малейшее противоречие выводит его из себя, и он воспаляется гневом. Замечательно, что он никогда не осознает своих ошибок и продолжает сердиться на тех, кого обидел»[25]. Через два года, после длительного общения с Павлом Петровичем, Ростопчин делает вывод: «Зная лучше, чем кто-либо другой, сколь изменчив его нрав, я не очень доверял тем чувствам, которые он высказывал в данную минуту, и делал все возможное для того, чтобы он не слишком приблизил меня к своей особе»[26].

      Другой мемуарист, Шарль Массон, так описывает нетерпение уже императора Павла I: «Случилось ему ехать из Царского Села в Гатчину… Вдруг, вспомнив что-то, Павел сказал кучеру сию секунду возвращаться. Кучер: «Минутой позже, государь! Дорога здесь слишком узкая». Павел: «Как, негодяй! Ты не хочешь повернуть тотчас же?» Кучер вместо ответа поспешил доехать до места, где можно было повернуть. Между тем Павел кинулся к дверцам кареты, подозвал берейтора, приказал ему наказать и арестовать мятежного кучера»[27]. При всем этом ни великого князя, ни в последующим императора Павла I никто не называл злым, но указания на его взбалмошность и даже сумасшествие и тому подобное можно встретить во многих воспоминаниях того времени. Сюда стоит добавить еще и указание на мнительность Павла Петровича, веру в приметы.

      Известно, что цесаревич Павел очень любил собак. Один раз его любимую собаку побил один из гвардейских офицеров за то, что она хотела стащить у него кусок мяса. Павел Петрович, узнав об этом, рассвирепел и требовал наказания офицера,