Господина звали Фарфат.
Когда гацанское представление закончилось, Фарфат молча толкнул ногой возницу. Тот послушно стронул с места пегую лошадку, и повозка заскрипела колесами по дороге дальше.
– Вот гацане-то, а?! – предпринял возница, верно, не первую уже попытку заговорить со своим пассажиром. – Гнилой народец! Того и гляди, обманут да обворуют. А у них воровать не смей. Кто у гацана украдет, трех дней не проживет! Вот ведь подлость, а? Несправедливость… Мне еще с самого детства маманя говорила: к гацанам даже подходить не смей. Им боги с самого сотворения мира дали свое позволение других людей обманывать. А их самих, гацанов-то, обкрадывать нельзя. Проклянут, два дня промучаешься, на третий помрешь. Сколько таких случаев, рассказывают, было! Потому и говорят у нас в Арвендейле про дело глупое и опасное – как у гацана украсть. Брать-то у них нечего, да еще и помирать за это… Слышите меня, господин? Эх, господин, господин…
Весь день до самого вечера скрипела повозка в людском потоке. И все росла впереди нее громада Драконьей Гряды, и все отчетливей виднелись шпили башен Утренней Звезды, зубчатые кромки могучих стен.
В обширное Предместье замка въехали уже в сумерках. Фарфат велел остановиться – обычным способом, молча толкнув возницу сапогом в спину.
– Чего изволите? – тоскливо осведомился возница.
Уж очень измучил его за поездку этот немногословный тип: ни тебе поговорить, ни остановиться надолго, даже лишней монетки не даст, как принято, чтобы в дороге горло промочить, даже запеть не разрешит! Только затянет возница песню, как пассажир – толк его в спину! Помалкивай, мол… Нудный тип и, главное, непонятный. Кто он? Не торговец, поскольку товаров при нем нет. Не посыльный с каким поручением, поскольку нанял тихоходную повозку, а не резвого скакуна. Не путешествующий ученый, потому что записей никаких не делает и миром за пределами повозки, кажется, вовсе не интересуется. Точно не благородных кровей, но и не простолюдин-мастеровой (ручки у него нежные, нерабочие). И уж, конечно, не воин вольное-копье в поисках нанимателя. Больше всего похож все-таки на торговца, но разве торговцы бывают такими молчунами? Им ведь язык-то – первый инструмент, без хорошо подвешенной говорилки товар не втюхать…
– Чего изволите? – спросил возница.
– Постоялый двор, – коротко ответил Фарфат.
– Да мы ж у него и встали! – удивился возница.
– Не этот. Другой.
– Какой же?.. – попросил объяснений возница, но пассажир его словесно иссяк. Ткнул опять ногой в спину – дескать, поехали. Другой постоялый двор искать.
И они поехали.
В Предместье еще не спали. Шумно было в Предместье за день до великого праздника. Всюду светились окна. По улицам шарахались развеселые компании, над дверьми увеселительных заведений ярко горели