Но вот в начале декабря по новому стилю получаю от волостного военного комиссариата предписание такого содержания, что, согласно декрету Совета народных комиссаров, все бывшие офицеры, не достигшие к 1 января 1918 года 50 лет в обер-офицерском чине, 55 лет в штаб-офицерском и 60 лет – в генеральском, подлежат обязательной военной службе{131}, а посему мне надлежит немедленно отправиться в уездный город для явки на призывной пункт. Срок явки был так близок, что мне надобно было оправляться на следующий же день после получения предписания. Ответственность за мою неявку возлагалась на военного комиссара, иначе говоря, в случае моего отказа исполнить это требование, он отправил бы меня под конвоем. Оставалось ехать в уездный город.
Решив уже заранее ни в каком случае не поступать ни на какую службу к советскому правительству, я в то же время не мог составить определенного плана действия, так как не знал, в какой обстановке окажусь после приема на военную службу, не знал даже, разрешат ли мне после приема вернуться домой для устройства своих дел или же прямо со сборного пункта отправят к месту назначения. Поэтому я решил подготовиться ко всяким случайностям и взял с собою все самое необходимое, но лишь в том количестве, которое мог нести на спине и в руках. Три перемены белья, запасная пара сапог, дорожный несессер и провизии дней на десять. Верхнюю одежду составляла кожаная куртка на бараньем меху. На голове – папаха. Под рубаху и брюки я поддел фуфайку и теплые кальсоны, на ногах теплые носки. В таком одеянии, с мешком за плечами отправился я пешком на станцию железной дороги, находящуюся в 20 верстах от моей усадьбы. Пришлось идти пешком, так как нанять для этого лошадь стоило бы не менее 25 рублей, моя же водовозка по старости не годилась для дальней дороги. Вышел из дому, когда начало смеркаться, часа в четыре. Было полнолуние, чистое звездное небо, довольно крепкий мороз. Спокойно шел я навстречу своей судьбе, всецело положившись на волю божию. Резко выделялась знакомая дорога на освещенном луной снежном фоне, и, подгоняемый бодрящим холодом, я к девяти часам пришел на станцию.
На станции я застал уже в сборе всех призываемых одновременно со мной докторов, фельдшеров и унтер-офицеров специальных войск. Всего было 50–60 человек. Начальник железнодорожной охраны на станции, о котором я уже упоминал выше, узнав о моем призыве, покровительственно заявил мне:
– Ну вот и прекрасно, вместе послужим.
Посадили