Опять мы встали ночью, напились чаю, оделись и вышли на мороз. В пять часов еще совершенно темно, мы выехали из дому и поехали по той же дороге мимо вокзала, и, только когда стало светло, транспорт свернул вправо, и около восьми часов были в Караургане, маленьком турецком городке.
Муж ушел на перевязочный пункт узнать, сколько раненых и когда можно их грузить. Когда он вернулся, то сказал подпрапорщику:
– Раненых много, и они еще все время прибывают с позиций. Погрузку можно начинать, как только отдохнут лошади. Кормить обедом раненых будем мы.
Сегодня солнца нет. Падают редкие снежинки, и много теплее, чем в прошлый раз, когда мы ездили в Кеприкей.
– Сегодня, слава богу, теплее, – говорю я мужу.
– Да! Но еще неизвестно, что будет дальше… Как повалит снег, занесет дорогу, и вместо четырех часов будем ехать десять, – сказал он. – Это прямо будет ужасно для раненых!
Так и случилось: снег все усиливался, хлопья его становились все крупнее… Мы с мужем сидели в нашей двуколке.
– Посмотри, горы уже совсем затянуло! Там снег еще сильнее… Как мы проедем с ранеными?!
– Это так кажется, потому что далеко. Однако нужно запрягать, забирать раненых да ехать скорее. Подпрапорщик Галкин! Если лошади отдохнули, прикажите запрягать и подавать к перевязочному пункту.
– Два часа только стоят…
– Я боюсь, если снег будет идти все время, то нам будет трудно проехать. Дорога узкая, обрывистая; занесет ее, и мы задержимся в пути на много лишних часов, если совсем не застрянем…
– А как с обедом?
– Суп почти готов. – Галкин ушел, и скоро все пришло в движение…
Двуколки одна за другой вытянулись вдоль улицы до самого перевязочного пункта.
Муж ушел, чтобы смотреть, как будут укладывать раненых. Мы остались с Ткаченко опять в самом хвосте транспорта.
– Вот ведь грех какой! Погода-то «спортилась»! Теперь снегу навалит столько, что не проедешь! Хорошо еще, тихо – ветру нет, а то придется дорогу расчищать!
Долго мы стояли, пока всех раненых уложили, и наконец последняя двуколка отъехала от перевязочного пункта. Ткаченко подъехал, и муж сел в нашу двуколку.
– Ткаченко! Мы поедем впереди, чтобы найти место для остановки обедать.
Мы обогнали транспорт. И я не слышала ни стонов, ни криков раненых…
– Почему сегодня все так спокойны? Нет тяжелораненых? – спросила я мужа.
– Конечно, есть! Вот погоди, после обеда начнется другое, – ответил он.
Мы довольно далеко отъехали от транспорта, и муж все время смотрел, где бы найти подходящее место для остановки.
– Вот здесь остановимся. Все равно лучшего места не найдем. Стой, Ткаченко!
Сейчас же стали подъезжать и другие двуколки. Подошел Галкин.
– Здесь