***
Очередная зима наступила как-то незаметно и неожиданно. Первый снег выпал второго ноября на промерзшую землю и уже не растаял. Этот снег не обрадовал и не удивил, просто напомнил, что будет ещё холоднее, чем сейчас. Дни станут короче, а ночи темнее, что не за горами длинная скука холодных вечеров, завывание снежных буранов и вьюг. И так до конца февраля, а может быть, и до середины марта. Потом снег растает, и тогда опять начнется что-то новое. Только надо ждать, надо жить и надеяться на лучшее. Почему ждать и надеяться? Этого никто не знает. Просто, наверное, так принято: зимой ждать весны, а весной лета, как в юности ждут любви, а в старости здоровья. В общем, снег выпал и больше уже не привлекал внимания, только по утрам Людмила Николаевна уже не вставала рано из-за того, что за ночь сильно остывала печь в её комнате, и к утру там становилось прохладно.
Чтобы не потерять бодрости, Людмила попробовала было заняться бегом трусцой в вечерних сумерках под соснами школьного парка, но получила насморк и бросила это утомительное занятие. Потом решила написать несколько правдивых и образных стихотворений, но почему-то когда много думала о серьёзном, то ей хотелось спать, а потом наоборот – долго не спалось, и в голове при этом рождались самые искренние, самые совершенные строки.
Что особенно раздражало Людмилу Николаевну в Журавлях, так это однообразное и скудное питание. Дети в школе довольствовались только булочками и чаем. Примерно так же Людмила Николаевна приучилась питаться и дома. От скверного питания она начала быстро полнеть. Попробовала было покупать у местных рыбаков речную рыбу, но эта рыба оказалась совершенно безвкусной и вскоре надоела, а в местном магазине, как назло, продавали только соленое и сладкое. Продукты, которые быстро портились, в сельский магазин никто не завозил, поэтому местные жители давно уже кормились тем, что смогли вырастить в своем огороде или домашнем хозяйстве.
Радовала Людмилу Николаевну только печь в большой комнате, которая была украшена старинными изразцами. Людмила Николаевна нравилось её топить, особенно по вечерам, без света. Печью она была довольна как ласковой родственницей. Она дарила Людмиле Николаевне волшебное тепло, так нужное сейчас для тела и для души. В любой момент можно было придвинуть к печи стул и долго-долго сидеть около неё, глядя на пылающий огонь внутри печи, слушая приятное потрескивание еловых поленьев.
Все люди в Журавлях с некоторых пор стали делать вид, что хорошо знают Людмилу Николаевну и очень её уважают. По этой причине ей приходится здороваться с каждым встречным, и по привычке она уже начала здороваться со всеми приезжающими в деревню родственниками аборигенов. Только местные парни всё ещё смотрят на неё как бы снизу вверх, видимо, заранее решив, что они ей не пара.