– Palik jį ramybėj! Jis čia niekuo dėtas. Užplikyk prasau arbatos.
(здесь на литовском: – Оставь его! Он тут ни при чём. Сделай чай, пожалуйста.)
Сказала она слезая с верхней полочки.
Я сел на место и успокоился, понимая, что этот жизнью забитый мужичок к странному гостю, только что посетившему нас, не имеет никакого отношения. Глухонемой тем временем поспешно сгрёб свои книги, испуганно подглядывая то на меня, то на Алишу, и быстро удалился. Я принёс кипяток, и за чаем мы с Алишей обсудили случившееся:
– Tu miegojai?
– Pusiau. Ta būtybė slopino mano sąmonę.
– Aisku. Kažkas pasinaudojo kurčniabylio astralu. Regis, esame sekami.
– Panasu, kad taip.
(на литовском: Ты спала? – Наполовину. Эта сущность тормозила моё сознание. – Понятно. Некто использовал астрал глухонемого. Кажется, за нами следят. – Похоже, что да.)
Второй знак пришёл в виде сна. В последнюю ночь нашего длительного путешествия в душном вагоне я долго не мог заснуть. Всё думал, что нас ждёт на новом, незнакомом месте, строил какие-то планы… Под утро провалился в глубокий сон. И вот снится мне, что я – участник чайной церемонии на территории какого-то замка в средневековой Японии. Мы, двое гостей, сидим в маленьком Чайном домике на окраине владений феодального замка, где строго убранный парк переходит в дикий лес. Стоит зима. Деревья покрыты толстым слоем дальневосточного снега, на чёрных скалах также висят белые шапки. Чёрно-белый пейзаж… Если провести линию, – подумалось во сне, где белый снег соприкасается с чёрным цветом скал, получится тонкий переплёт, иероглиф – загадочный знак страны вулканов, которые пока отдыхают под толстым слоем снега. И только дымящаяся вершина Фудзиямы напоминает о тайне великой силы огня, таящегося в недрах земли…
Мастер Чайной церемоний пока стоит к нам спиной, и что-то перебирает в своих нехитроумных инструментариях: миски, чайничек и коробочки, в которых замкнуто волшебство отрезвляющего напитка. Его строгое чёрное одеяние в стиле дзен-монаха, и начисто бритая голова, как будто ещё раз подчёркивают – ничего лишнего здесь не должно быть. Единственная мысль, которой дозволено пока витать в пространстве Чайного домика – это мысль об… отсутствии мыслей. Мы, два гостя, сидим напротив друг друга