Пододвинули они эту карту и ко мне. Развязали руки – и моментально я сорвался и начал рвать карту. Потом удар – не помню ничего. Как оказалось, меня ударили по голове каким-то предметом. Это сказал мне уже Георгий, который также за непослушание получил в бок кулаком.
– Откуда этот мерзавец разговаривает на русском языке? Ну понятно, что с акцентом, но все же. Как они так узнали быстро и привели его к нам… – подумал тогда я.
После тщетности попыток, нас поволокли по разным отсекам подвала, стенки были сооружены из подручных материалов, практически тканевые ширмы, чуть плотнее, из брезента, вероятно. И стали вести допрос по отдельности. Последнее, что видели ребята, пока еще были друг с другом, это то, как Маргариту окружили несколько солдат и порвали на ней кофту. Этот трест рвущейся материи, падающие на пол с особым звоном пуговицы, женские всхлипы вперемежку с соплями и неконтролируемым потоком слез – этого они не забудут никогда. Погружение в темноту – в отсеках не было окон – и резкий ламповый свет в глаза причинил боль зрению. Нам четко дали понять, что мучение соратницы не прекратятся до тех пор, пока они не получат желаемого.
– Что вы от нас то хотите? Гляко Боже, зачем все это? Убивайте нас уже тогда что ли или нет, – сказал в сердцах Георгий.
– Луше вам дать местоукасание ваших военных и техники на территории Испании, а также расскасать подровную тактику боя, какие басы совирались атаковать. В овмен на это вам сохранят шиснь и вы вудете отпушены домой, на рродину.
Тем временем за соседней стенкой послышалась пощечина, звуки борьбы и женские вскрики.
– Стойте, стойте, прекратите это, – заговорил Николай, который давно и по уши был неравнодушен к Марго, – если я – тут у него пересохло горло и стало трудно произносить слова, ведь, немудрено дело, предательство! – если я расскажу все, что знаю, что вы хотите, вы… отпустите ее?
– Конешно, конешно, отпустим вашу сеньорритту, покасывай все.
Николай молча ткнул на какие-то участки на карте и показал направление боя. Франкисты довольно закивали, но Марго не замолкала, были слышны звуки побоев и падения истерзанного тела на пол и удары о стену.
– Отпустите ее, вы же обещали!
– Неушели? Обешания врагу нишего не стоят, вы пришли к нам с войной, её и получайте.
Дальше был удар, который вырубил на несколько часов.
С другими пытаемыми была та же дилемма: рассказывать и иметь призрачный шанс на спасение или молчать и умирать.
Мне был предложен еще более бесчеловечный выбор: обменять себя или Марго на троих наших! И тыкнули списком, уверяя, что все остальные уже приняли это предложение. Но я не поверил, не могло такого быть, не так нас воспитывали, не предателями. Как можно спасти себя, подставив других, да еще и троих человек? Только изверг мог придумать такую извращенную затею.
Эмоции не взяли верх, о чем я буду корить себя будут всю жизнь. Но выбора и не было: дорогой