И Петренко по рации из Газика стал связываться сначала с дежурным по РОВД, а потом ждать звонка от самих архангелов…
И они, эти их архангелы, вскоре объявились…
Катафалк подскочил быстро, но не торопливые служители, заспорив на какое-то время с Петренко, торгуюясь… А затем, по деловому и не спеша засунули в гроб, все еще бесчувственную Лизочку, а рядом на скамеечке и надежно придерживая руками, рядом с собой усадили, полной страха в глазах, Шушеру…
Так, они и уехали, эти архангелы, увозя, словно на небеса и туда – откуда, хотя и живые, но девочки долго не возвращаются… Долго не возвращаются…
А ведь и вправду они, милые наши героини хотя еще пили и что-то жевали, когда им хоть что-то перепадало, но все равно, ведь они оставались, как не живые! Хотя и дышали и слышали, как над ними намеревались, да потом, так над ними поиздевались…
Ну вот и дождались архангелов…
Стоит добавить, что вскоре Петренко и Коля, – ментовский сержант, получили неожиданно крупную сумму за тех самых девочек и пока они ехали радостно, то ему, своему сержанту, Петренко нехотя признался.
– А я, ведь знал, что та, которая красивее была, что она все еще девочка!
– Да? И когда ты успел, сукин – сын? А ведь рядом стоял и все мы делали вместе с тобой… Ну кобель, ну кобель… Ну и чем же ты ей?
– А на что нам ментам голова…
Да, и, правда? На, что им она?
ПЛЕНЁННЫЕ АНГЕЛЫ
– Лежи тихо, – первое, что я слышу. – Ну, а будешь орать…
– А что там за вопли? – спрашиваю, потому что они меня раздражают, как и все вокруг…
– Ты хочешь посмотреть?
– А где Шушера?
– Там она, с моими архангелами развлекается…
– Что?!
– Ну а будешь орать, я тебя живьем закопаю… Прямо так, не вынимая из гроба… А если хочешь жить, то лежи тихо, тебя скоро покормят…
– А я где? Почему так темно?
– Ты в моем гараже, ангел мой…
– А ты кто?
– Я? Я для тебя, сейчас, главный на сегодня охранник, потому я, – архангел Михаил, деточка… И ты не рвись, не поймут тебя мои гаврики и враз… Вжик и спустят кровку твою целомудренную…
– У тебя холодные руки… Не трогай меня…
– Я же говорил кто я, потому и такая рука…
– Ты недобрый!
– Что ты, что ты, я для тебя – сама доброта…
– Ой! Зачем ты колешь меня? Мне же больно!
– Сейчас, моя радость, оно все отпустит тебя…
И уже сквозь сон ему, своему недоброму архангелу Михаилу…
– Мне жестко, мне тесно… Вытащи отсюда меня!
– Вытащу, вытащу, радость моя… А теперь спи, набирайся сил… – и я проваливаюсь, и куда-то лечу, и лечу…
После беспамятного безмолвия…
– Ну что, ты очухалась, наконец-то? – говорит рядом Шушера.
– А куда это мы едем? – спрашиваю оттого, что меня ежесекундно трясет и швыряет куда-то по голому