– Документы, девушка, приготовьте!
– Какие еще документы, – пытаюсь оправдаться, – все мои документы – дома!
– Вот как? Ну а адрес, позвольте узнать…
– Ничего им не говори! Молчи! Не давай им… – но глухой звук удара заставил меня вздрогнуть, а ее замолчать на некоторое время.
– Так, тащи сюда Шушеру. Сейчас мы очную ставку вам обеим устроим… – говорил второй и как я поняла, это его начальник, с сержантскими полосками на погонах.
– Что, значит, устроим, – все еще соблюдая видимое спокойствие, пытаюсь нормально с ними поговорить. – Какую еще очную ставку. Мы и так едва с ней знакомы…
А ее уже подтянули и плюхнули на скамейку, при этом ей уже и руки скрутили за спиной. Она лежит и тупо, как-то совсем безразлично, запуганно и отрешенно смотрит на меня.
Теперь все сосредотачивается на мне, как я поняла…
– Так, ну и что же это все обозначает… – как-то теперь и совсем не по-доброму тянет сержант, присаживаясь рядом со мной и нагло меня разглядывая… – Вроде бы приличная барышня,… а сама, значит, с Шушерой… И где? На нашем участке!
Я попыталась что-то сказать, но упитанный гад сблизился и, не слушая, неожиданно заорал на меня матом…
– Что глядь? Попалась? Что я тебе говорил, Коля? Кто эта Шушера? А ты мне все нет, нет, она не такая… Я же говорил тебе, что она и мужикам дает и бабам!
– Нет! Никаким бабам!
– Замолчи лесбиянка! И опять очень мерзко и грязно матюгнулся.
– Ну, а ты… – теперь уже в его словах я услышала самую настоящую угрозу… – Ты кто? Какого …., назвал мужской орган, – ты лезешь к ней? Тебе что, других глядей мало? На бездомных баб потянуло? Ну, говори, кто такая, откуда сюда прикатила?!
– У сука, убью! – внезапно закричал упитанный, подскакивая ко мне…
Я и опомниться не успела, как моя голова внезапно дернулась и сильно откинулась назад.
Удар был не так силен, как я оказалась к нему не готова. И потому у меня… Что называется, шарики за ролики и я… Все! Мелькнуло, это конец, а следом боль…
А между тем события принимали нешуточный разворот….
Все попытки привести в сознание девушку не увенчивались успехом и только после того, как сержант, прислушался к ее сердцебиению, он наконец-то опомнился и заорал…
– Петренко, глядь! Сколько раз я тебе говорил – не ширяйся, не ширяйся ты перед дежурствами! Ну и что я сейчас должен делать? Ну и что ты молчишь, урод?
– А, может, ей скорую, – промямлил Петренко.
– Скорую, скорую… А, что потом? Что ты станешь объяснять родителям и начальству? Что ты не хотел, и она сама, случайно, нарвалась на твои кулаки? Наверняка у нее есть и мать, и отец… И одета она прилично… Слушай, Шушера, а может, ты ее знаешь? Кто она, где живет, подскажи, милая…
Но Шушера зло молчала… А потом как опомнилась и стала им орать…
– Так, вам и надо дебилы! Вы