– Не верю, – возразила Анжела в компетентной манере, строго и придирчиво. – Дешевый наигрыш. Не верю. Так не бывает. Я скорее в домовых, русалок и упырей поверю, чем в то, что человек – или кое-кто, кто прикинулся человеком – имеет привычку воздавать добром за добро. Причем, добровольно. Вы меня за дуру держите? В общем, так: вы мне ничего не должны, я – вам. На том и разойдемся. Выходить через дверь будете или вас к дымоходу подсадить?
Барабаш снова остановил взгляд на лице Анжелы, выбирая для ответа грубость или вежливость, растерялся перед выбором и увел разговор в другую сторону:
– Хороший котик, – сказал он, указав носом на Тимофея. – Что за порода?
– Скоттиш-фолд, – похвасталась Анжела. Она была любительницей разнообразного позерства, и использовала любую возможность для хвастовства. Она даже забыла, что практически выставила Барабаша за порог.
– И дорого дали?
– Тысячу двести условных единиц.
– Ого! Влетел он вам в копеечку.
– Ну, что мне условности? Я не привыкла мелочиться. Какое-то породистое животное должно же быть в доме.
– Я подозреваю, что вас жестоко обманули. Эта скотина того не стоит, – определил Барабаш, имея в виду предателя Максима. Анжела поняла его превратно и едва не задохнулась от возмущения.
– Что?.. Да как вы?.. – шипела она. Голос отказывал ей.
– Анжела Витальевна, давайте все-таки поговорим по душам, и – желательно – наедине, – предложил Барабаш деловым, но дружелюбным тоном и выкатил кошачью клетку в соседнюю комнату. Анжела тем временем с грехом пополам вернула себе дар речи и заговорила – поначалу тихо, затем подбавила темп и громкость, и под конец сорвалась на крик:
– Вы!.. Вы – вообще!.. Прокрались тут ко мне в дом, да еще с оскорблениями. Хуже пьяного водопроводчика. А я!.. Я же и пальцем вас не тронула. Я вас впервые вижу. А вы!.. Вот так с порога плюете человеку в лицо. Как ни в чем не бывало. Ведь вы уйдете… И вы, и я – мы оба – сделаем все, чтобы вы ушли. Вы уйдете, а ваш плевок останется. И это – все, что вы можете оставлять после себя? Какой же вы!.. – она запнулась, встала, нацелила указательный палец на входную дверь и сказала с ненавистью: – У меня к вам огромная просьба. Идите-ка вы на!.. на все четыре стороны. С пляжа! Лесом! Вальсом! По Малой Спасской! И чтоб глаза мои вас больше никогда не видели! Ловить вам здесь нечего. Предупреждаю: все ваши желания мне безразличны. Не совпадают у нас с вами желания! У нас с вами – конфликт интересов! Я заявляю!
– На здоровье.
– Я вам не золотая рыбка! Желаний ваших исполнять не буду!
– А рыбка и в самом деле далеко не золото. Настоящая щука, – пробормотал Барабаш.
– Что?! Материть меня в моем собственном доме?!
– Ну, какой он ваш собственный, если кредит еще не погашен?
На Анжелу нашло озарение, она торжествующе хлопнула себя по бедру, но слово «эврика!» восклицать не стала. Она произнесла другие слова:
– С