В начале 80-ых бум с "вакцинациями" только начинался. Вакцинации рекламировались еще не очень широко, были очень дорогими и широкой публике недоступными. Тем более, что в воздухе витала опасность рисков, связанных с решением. Большинство не могло тогда принять фатальность выбора. Тебя вакцинировали и ты избирал не только возраст свой смерти, ты избирал судьбу и поправить уже ничего было нельзя. Алекс узнал о вакцинациях не из газет и не из специальных буклетов, он узнал о подобной возможности от коллег. После Майо он по настоянию Мегги вернулся работать в Хопкинс в отделение общей хирургии, а жена наконец-то воссоединилась с родителями.
Алекс помнил, что в те уже давние времена его жизнь четко разделилась на две составляющие: работа, семья, отпуска в Европе с детьми и без, – нормальная жизнь работающего небедного профессионала, но параллельно его обуревали мысли о вакцинации, о которой он ни с кем не говорил. Иногда ему хотелось, чтобы ученые не выдумали никакой вакцинации и тогда он бы просто жил, не считая себя обязанным принимать решения, за которые до конца жизни он будет нести ответственность. Но о вакцинации говорили многие его коллеги, обсуждали, спорили, выбирали, что лучше для них и членов семей. Все наверное и началось с медицинской общественности, именно они не только заговорили о научном свершении, чреватом для человечества такими переменами, но и действовали. Алекс знал людей, которые сделали свой выбор. Пару раз он специально съездил на научные конференции, посвященные вакцинации. Игнорировать эту уникальную возможность он просто не мог. В 84 году, ему как раз исполнилось 38 лет, он понял, что близок к принятию решения. Он вакцинируется и останется молодым до конца жизни. "Молодым", этим все сказано. 38 лет – это для мужчины немного. Ему тогда никто бы и не дал его возраст. Высокий, крепкий, ухоженный, всегда хорошо одетый, он выглядел подтянутым и моложавым. Алекс подолгу смотрел на себя в зеркало и понимал, что в его внешнем виде роль играли не чисто физиологические особенности его лица и тела: чистая кожа без морщин, упругий живот, крепкие плечи, мускулистые длинные ноги. Не в них было дело. Дело было во взгляде: в зеркале Алекс видел мужчину с жестким, холодным взглядом твердого, уверенного в себе человека, привыкшего к повиновению окружающих. Вся операционная бригада была одета одинаково: голубая роба, шапочки на голове, комфортные белые туфли, но его, Алекса Покровского, можно было выделить сразу. Он тут главный, остальные статисты.
Таким