– Послушайте, я вспомнил! – сказал старик, и все головы повернулись в его сторону.
– Друзья, я прожил долгую жизнь! – все переглянулись, к чему это вдруг хранитель масленичного столба говорит в прошедшем времени.
Лиц видно не было, только марево поднимающихся дыханий вокруг каждой головы, словно ранним утром над рекой плывёт испарина, похожая на вуаль, но сырая и неприятная, если опустить в неё руку.
В эту испарину было опущено каждое лицо.
– Друзья, сегодня я должен сказать вам важную вещь!
– За все эти годы, я так и не узнал, кто же вешает сапоги на масленичный столб…
Кантошенцы зашумели, ведь оказалось, что этого не знает никто.
– Как? Как! Кто же вещает? Я– то думал… – сказал практически каждый про себя, но вслух проговорили только несколько самых истеричных кантошенских тёток.
– Нет, нет, нет! – продолжил самый старый кантошенец. – Я не об этом хотел сказать.
– Я прожил долгую жизнь, но так и не узнал ответа на главный и простой вопрос…
– Я так и не понял, почему в Катманду никто не знает о счастье?!
Бросив в толпу этот вопрос, старик повернулся спиной к утренним сумеркам и, обходя весенние склизские и ломкие лужи, запередвигался домой.
Как-то незаметно и по-привычке ковылял он к своей каморке, где лёг и задремал.
Пошумев, жители начали расходиться.
Матери тянули за хохолки и за пятки своих, уже разбежавшихся по навозным кучам и грязным щелям в заборе, кантошат и кантошаточек.
Кто-то даже пробубнил: «Что такое Катманду?»
А трое парней, которые только в этом году благополучно слазали на столб за своими «сапогами счастья», посмотрели на одного идущего в сторонке неудачника, который уже много лет не мог никак добраться до макушки столба.
И один из них громко произнес: «Вон, катмандинец, который не знает о счастье».
А тот неудавшийся столболаз постарался быстрее уйти к себе на свой двор, уверенный, что в следующем году он не будет катмандинцем и точно достанет с макушки масленичного столба свои «сапоги счастья»…
***
Старик так никогда и не узнал, что ответ, простой и понятный, был у каждого жителя Кантошено на ногах.
Ведь за все эти годы ни один катмандинец не то чтобы не лазал на масленичный столб, но даже не покупал сапоги у кантошенцев.
А если нет сапог, значит, нет и счастья.
По крайней мере, нет кантошенского счастья.
Закапывай
О мёртвых, либо хорошо, либо только правду – так гласит один латинизм. Но в народе он стал известен в своей усечённо-лицемерной форме «о покойнике либо хорошо, либо – никак».
Говорить только правду всегда чревато недоразумениями, двусмысленностью, а то и серьёзными неприятностями.
Тем более, дело неблагодарное, потому