– Ковыряется в навозной куче, – брезгливо поморщившись, ответил Дон-Жуан.
– Удобряет свой виноградник, – ответил дон Алонсо.
– Ну вот вам и решение вашего спора. Каждый видит в окружающем мире то, что хочет видеть. А женщина, подобно жидкости, принимающей форму сосуда, в который ее наливают, становится всецело тем, чем хочет видеть ее мужчина.
– Воистину, Соломоново решение, – недовольно буркнул Дон-Жуан, а дон Алонсо спросил:
– Быть может, вы не откажетесь разрешить еще один вопрос?
– Если это будет в моих силах.
– Мы не можем придти к согласию, что же является главным побудительным мотивом человеческой деятельности. Дон Жуан отдает пальму первенства желанию, а ваш покорный слуга – долгу.
– Я не вполне улавливаю суть противоречия. Вами, дон Алонсо, владеет желание выполнить свой долг, вы, Дон-Жуан, считаете долгом следовать своим желаниям. Разница не так велика, как вам кажется, поскольку и в том, и в другом случае вы стремитесь к удовольствию. Ибо удовольствие, которое испытывает человек, честно выполнивший свой долг, ничуть не меньше того удовольствия, которое испытывает человек, удовлетворивший свое желание. Только не пытайтесь навязать друг другу свое представление о счастье. Ибо счастье исчезает там, где возникает принуждение.
Артакс снял шляпу, отвесил учтивый поклон обоим идальго и пошел своей дорогой.
Дон Алонсо кивнул Дон-Жуану и, дав шпоры Росинанту, поскакал к холму, на котором махала крыльями ветряная мельница. Дон-Жуан проводил его насмешливым взглядом и последовал за проходившей мимо и озорно подмигнувшей ему селянкой.
Танаис проснулась с ощущением, что ее всю ночь избивали палками, и со стоном села на постели.
– Надо его найти, – прошептала она и услышала тихий голос.
– Не надо. Я здесь. Говори.
Тантрик сидел в углу хижины, поджав под себя ноги.
– Кто дал тебе эту силу?
– Я сам. В этом мире никто никому ничего не дает. Человек должен сам решать, чего он хочет, и брать это, если хватит силы взять.
– Но каким образом?
– Надо думать. Много. Очень много. Все – в голове. Весь мир. Все люди. Даже Бог. Все – в голове. Надо только научиться ею пользоваться. Для мысли нет времени и расстояния. Я обладаю всем, о чем я мыслю, и поэтому я ни в чем не нуждаюсь. Я могу все, и поэтому я ничего не хочу. Ибо нет смысла желать тому, кто может все.
– И ты способен оживлять даже камни?
– Я понимаю, к чему ты спрашиваешь об этом… Я могу оживить твою статую… Но я не стану делать этого. Он должен сам. Он может сам. Надо сильно желать.
– Тебе открыто будущее?
– Я в нем живу.
– Тогда скажи, что мне следует делать?
– Жить.
– Но у меня