– Кирюша! Как ты мог?! Хочешь себя погубить?
К моему удивлению, звук голоса Гусеницы сподвиг Кирилла на необыкновенную прыть. Выскользнув из кровати, он в течение буквально нескольких секунд оказался одет в спортивные штаны и толстовку. Галантно полупоклонившись, он вытянул руку и с нарочитой елейностью произнес:
– Представляю тебе, о моя почитаемая матушка, прекраснейшую из женщин, волшебный цветок из долины царицы Семирамиды, заветную драгоценность из сокровищницы Сулеймана Великолепного – Риту Рогальскую.
Вот незадача. Тетка, которую я мысленно назвала Гусеницей, оказалась мамой Кирилла. Причем мамой уважаемой и любимой. Немного недалекой, но оттого только более очаровательной в его глазах. А еще очень трогательной в беззаветной и беспощадной материнской любви.
– Рита, это моя мама, Елена Афанасьевна, прошу любить и жаловать.
Гусеница поджала губы, строго оглядывая меня с головы до ног. Я поняла, что этот экзамен мне не выдержать никогда. Мама Кирилла будет довольна только идеально красивой и очень умной подругой сына, которой вдобавок можно будет немного манипулировать.
Честно говоря, я пока не собиралась знакомиться с чьими-либо родителями. И предпочла бы более торжественную обстановку. Для начала хотя бы оделась соответствующе. Заметив растерянное выражение лица Кирилла, я сообразила, что и он никак не ожидал подобной встречи.
С максимальной почтительностью (и удержавшись от книксена) я поприветствовала Гусеницу:
– Рада познакомиться, Елена Афанасьевна.
Раскрашенная маска скривилась в гримасе неодобрения:
– А я не рада. Совсем не рада, потому что много чести для всякой дряни со мной знакомиться. Собирай свои манатки и проваливай, чтобы духу твоего здесь не было.
– Мама! Перестань!
Я послушно, но не торопясь, начала одеваться и складывать немудреные пожитки в большой пакет. Хорошо, что я в целом за практичный подход в одежде. Не так уж много шмотья накопилось. Кирилл вскочил с кровати и попытался мне помешать. В его чудесных карих глазах светилась любовь:
– Рита, перестань, не уходи. Это недоразумение.
Я чмокнула его в щеку:
– Я вернусь. Сейчас тебе нужно поговорить с мамой. Без меня.
– Мы без твоих советов обойдемся, шалава!
– Мама, прекрати!
Глупо ревновать сердечного друга к его маме? А я снова не по-детски злилась. Меня распирало от всяких дурацких мыслей. Укоротить бы ей поганый язычок, чтобы впредь думала, прежде чем пасть разевать.
Вот напасть, моя крыша едет быстро и без всякого шуршания. Если засунуть башку в морозильник – поможет?
Закрывая за мной дверь, Гусеница нарочито громко высказалась напоследок:
– И как не совестно навязываться женатому мужчине?
Хм,