Думаю, что и взрослые тоже понимали пустоту этой говорильни, но терпеть это их обязывали сложившиеся традиции и страх их как-то нарушить.
Из школьных предметов, кроме уроков пения, я не могу вспомнить ничего. Математика, чтение, русский язык давались мне легко, тем более что многие темы я усваивал заранее, от старших братьев. Немало неприятностей доставляло мне только «чистописание», по которому оценка редко поднималась выше тройки.
Далеко не всё, с чем я встречался в школе, было мне понятно. Перелистывая учебники моих братьев, я на многих страницах видел замазанные чернилами квадраты, а взрослые даже не пытались мне объяснить причины такого варварского обращения с книгами.
Понимание пришло гораздо позже. Считалось роскошью ежегодно переиздавать учебники – их выдавали школьникам бесплатно, ученик обязан был держать их в чистоте, обертывать бумажными обложками и не пачкать, а в конце года сдавать в школьную библиотеку – на следующий год они достанутся новым ученикам. Таким образом, каждый учебник использовался несколько лет, и в середине сороковых годов в обиходе были учебники, изданные в середине 30-х, когда еще в силе и славе были многие вожди, позже попавшие у Сталина в опалу. Тщательно замалеванные черные квадраты стояли на месте портретов этих опальных вождей (Тухачевского, Якира, Блюхера, Гамарника), убитых в годы сталинского террора, и подписей к ним – так, чтобы даже имен их не осталось в памяти. Таким способом «редактировалась» для нас история страны.
Люди взрослые, конечно, хорошо понимали, что о них лучше не вспоминать, иначе… А мы за этим лишь чувствовали что-то непонятное и поэтому опасное.
Впрочем, иногда наши опасения обретали вполне реальный вид. Так бывало, когда мы сильно расшалились или затевали какую-то каверзу – в таких случаях Анна Петровна, входя в класс, грозно восклицала: «От вас антисоветским духом пахнет!»
После таких слов все вдруг затихали, подспудно понимая грозный смысл этой фразы и ее возможные последствия.
Главным источником информации о мире было чтение. Никакого надзора за выбором книг со стороны взрослых у меня не было, читал я много, постоянно и без разбора.
Хорошо помню разные сборники сказок, истории про знаменитого пограничника Карацупу и его верного пса Ингуса, военные рассказы и очерки, публикуемые в «Правде». Из остального вспоминаются лишь названия – «Тихий Дон» Шолохова, отдельные выпуски «Золотого теленка» Ильфа и Петрова, изданные до войны в виде маленьких брошюр.
Тексты эти я, конечно, прочитал, но не смог понять и запомнить, они как-то не укладывалось в моей детской голове – слишком отличался мир, в котором происходило действие