Интерьер заведения тоже был оформлен под дерево. Длинная барная стойка, тянувшаяся от входа направо, с одной стороны была заставлена барными стульями, а с другой стороны многочисленными кранами от кег. Разновидностей пива тут было штук тридцать: на любой вкус, цвет, пол и возраст. Напротив барной стойки, через проход, стояли массивные столы и удобные скамейки. Если от входа посетитель повернёт налево, то попадёт в большую залу, заставленную столами для бильярда: три стола для русской версии игры, два – для пула. А если пройдёт вдоль всей барной стойки и поднимется по лестнице из пяти ступеней, то окажется в круглом зале, в котором стоят четыре стола со скамейками. Зал этот не является вип-зоной, его занимают по принципу «кто успел, тот и сел», но здесь можно было отгородиться от шума бара. А в стену по кругу был вмонтирован аквариум с рыбками, водорослями и декоративными остатками утонувших кораблей.
В шесть часов пятничного вечера посетителей в «Тортуге» было предостаточно, бармен и официанты обслуживали клиентов, повара готовили шашлык и мясо на кости, телевизоры, висевшие под потолком, крутили спортивные каналы, а из колонок звучал бодрый хард-рок.
В круглой комнате за одним из столов сидели двое мужчин, тихонько разговаривали и потягивали пиво из высоких охлаждённых бокалов. На столе между ними стояли тарелки с фисташками и стружкой кальмара, а в центре высилась пивная башня на четыре литра.
Мужчины были более чем не похожи друг на друга. Один светлокожий и светловолосый, движения его плавные, как движения музыканта, играющего на арфе. В разговоре он растягивал гласные буквы и делал акцент на звонких согласных, такую речь называют «манерной». Одет он был в светлые брюки из ситца, светлые мокасины и белую безрукавку, на которой нарисованный скелет, под надписью «80’ Legends of Rock», разбивал гитару об пол. Мужчина был тонкокостным, лицо скуластое, глаза пронзительно голубые, а манеры спокойные и аристократические.
Второй же был полной его противоположностью. Широкоплечий, лысый, с серыми глазами и кожей такой смуглой, что он был больше похож на индейца чероки, нежели обитателя российского юга. Одет он был в цветастые бермуды, мокасины и бирюзовую футболку с изображением четырёх горящих тузов и надписью «Gambler». Картину дополняли двухнедельная борода, серёжка в правом ухе и прищур хитрых глаз. Его движения были тяжеловесными, а голос грубоватый и с хрипотцой.
Такие, внешне непохожие мужчины, на самом деле, были хорошими друзьями, и знали друг друга уже много лет. И не первый раз собирались они за кружкой пива или бутылкой рома, чтобы обсудить дела текущие и запланировать дела на будущее.
Сейчас смуглокожий, наклонясь над столом, говорил светлокожему, лицо которого выражало сомнение:
– То, что мы делаем здесь, мы делаем уже по хрен знает какому разу, а всё, что становится обыденным, превращается в бытовое. Застой в делах, Ларри, это всегда откат назад, в ту грёбанную жопу, из которой мы с тобой не один год выбирались.
Ларри