Встретили новый, 1878 год… взятие Филлипополя и Андрианополя… Ура… Русские у стен Константинополя… 19 февраля – мир. Я зачитывался рассказами с театра войны – мы получали «Ниву»[27].
Брат Александр окончил Топографическое училище 2-м и в чине подпоручика в сентябре 1877 года, заехав к нам, поехал на войну – отец и мать были счастливы и горды сознанием, я это видел и завидовал… Буду и я не хуже… Брат попал в Рушуский отряд, к генералу князю Дундук-Корсакову[28].
26 февраля, в день рождения государя наследника Александра Александровича, в 12 часов дня, мы вздумали отсалютовать из нашего орудия. Было сделано уже несколько выстрелов, при следующем выстреле сделалась затяжка, и я нагнулся над затравкой орудия, как вдруг грянул выстрел, и из затравки мне опалило все лицо… Как горячим песком ударило в лицо, я инстинктивно зажмурил крепко глаза, и это спасло меня от ослепления… Два месяца носил маску, которую три раза в день меняли, намазывая какой-то мазью, но на всю жизнь на лице остались под бровями черные точки.
Весной этого года я в первый раз пошел на «тягу» вальдш непов. Вечерняя картина леса и пения птиц, постепенное замирание леса поразили меня и остались в памяти на всю жизнь. Картины из «Записок охотника» Тургенева мне стали понятны. Я полюбил природу.
Все лето я усиленно занимался, готовясь к экзамену в Техническое морское училище. В начале августа, один, я отправился в Кронштадт. Петербург поразил, но не пленил. В Кронштадте я остановился у брата А. М. Колчина, богатого купца, на Господской улице. Начались экзамены, но мне заранее сказали: «Раз не моряк по рождению и нет протекции сильных морского мира, то не попадете». В артиллерийский отдел, на 9 вакансий, прибыло 57 человек. После первых письменных экзаменов по математике и русскому языку нас осталось 31 человек, после устных, по тем же предметам, осталось 18 человек… Я держался. Остальные экзамены шли хорошо. Кончились. Вывесили результаты, я имел в среднем 9,8 балла[29], но… не попал в число девяти счастливцев. Обидно было и грустно было ехать домой. В один из сентябрьских пасмурных дней на пароходе О-ва «Самолет» подъехал к пристани-часовне Толгского монасты ря, горячо помолился и скоро увидел родимый и милый свой Ярославль. Отец и виду не показал, но сказал: «Это твоя судьба».
Ярославль готовился к встрече с войны 10-го гренадерского Малороссийского полка[30]. У Московской заставы строили триумфальную арку, по образцу Петербургской на Невском, для встречи гвардии. Наверху арки красовался огромный Георгиевский крест. Весь город был во флагах. Полк