Впервые за все время заговорил Росас:
– Должно быть, он и в самом деле нуждается в твоей помощи, Вили. Единственное, что сможет спасти старика, – дом в горах. Если тебя поймают и заставят говорить…
– Я говорить не намерен, – сердито прервал его Вили и постарался не думать о том, что принято делать с несговорчивыми пленниками в Пасадине.
– Если попадешься Мирной Власти, выбора у тебя не будет.
– Да? Значит, с тобой все случилось именно так, сеньор Джонк? Мне почему-то не кажется, что ты с самого начала планировал нас предать. Так что же произошло? Я знаю, что ты попался в сети этой китайской сучки. Значит, все дело в ней? – Голос Вили с каждым словом становился все пронзительнее. – Значит, ты стоишь так мало?
– Хватит!
Каладзе произнес это слово негромко, но так резко, что Вили сразу же смолк. Полковник медленно слез с повозки на землю, а потом наклонился так, что его глаза, по-прежнему скрытые прибором ночного видения, оказались на одном уровне с глазами Вили. И каким-то невероятным образом Вили почувствовал, что эти глаза яростно сверкают сквозь темные пластиковые линзы.
– Если кто и должен ожесточиться, так это Сергей Николаевич и я. Ведь это мой внук, а не твой навеки остался в пузыре Мирной Власти. Если кто и должен быть подозрительным, так это я, а не ты. Майк Росас спас тебе жизнь. И я имею в виду не только то, что он доставил тебя к нам живым и невредимым. Он провел тебя в тайную лабораторию, а потом лишь секунды решили, остаться вам в живых или погибнуть вместе с Джереми. И то, что ты получил там, – это сама жизнь. Я видел тебя, когда ты уезжал в Ла-Холью: если бы ты и сейчас был так сильно болен, то не смог бы тратить столько сил на гнев.
Эти слова заставили Вили замолчать. Каладзе был прав, хотя и не в отношении Росаса. Последние восемь дней были такими напряженными, полными ярости и разочарования, что Вили ничего не заметил: в прошлые годы его состояние летом всегда улучшалось. Но с того дня, как он начал принимать таблетки, боль стала отступать, причем гораздо быстрее, чем когда-либо раньше. По возвращении на ферму Вили ел с большим удовольствием, чем когда-либо за последние пять лет.
– Ладно. Я помогу. При одном условии.
Николай Сергеевич выпрямился, но ничего не сказал.
– Если Власть найдет Нейсмита, то игра проиграна, – продолжал Вили. – Возможно, Майк Росас и эта женщина Лу знают, где он находится. Если вы обещаете, что они в течение десяти дней не вступят в контакт с внешним миром, тогда у меня есть хоть какой-то смысл сделать то, о чем вы просите.
Каладзе не стал отвечать сразу. Дать такое обещание, чтобы удовлетворить «фантазии» мальчишки, было совсем не трудно, но Вили знал: если русский согласится, он сдержит свое слово. Наконец Николай Сергеевич произнес:
– То, о чем ты просишь, выполнить очень сложно. Практически это означает, что нам придется их запереть.
Полковник