Но вот к колеснице подошли призраки и своим шумом нарушили медленное течение мыслей Человека, медленно превращаясь в шумных, весёлых и озабоченных проблемами, уставших духов. Человек вздохнул, колесница двинулась, и оазис природы посреди освещенного каменного города исзчез из вида.
***
Как-то Человек сидел на той же колеснице у Сада Плодородия. В колеснице на сидении лежала икона, на ней был изображён Иисус, и по сторонам ещё несколько персонажей из библии. Раньше человек с смотрел на подобные вещи с презрением и отвращением, так как усматривал в этих образах слабость духа им молящимся.
Человек всмотрелся в глаза изображению и долго в них глядел. Постепенно он понимал, что неважно кто ему поклоняется, а важно, что за образ в нём истинно заключён. Образ мученика, стойкого солдата своего убеждения. Он не повинен в алчности предводителей церкви, в их кровавых распрях, в слабости или силе духа ему поклоняющихся. Он просто говорил вещи, которые были правильными, но уродство душ его последователей возвели стены догматизма вокруг самого ядра его учения, запретили осмысливать их, парализовав мышление паствы. Эти духовные извращенцы просто желали власти и богатства, самого бренного, что есть на земле. Ведь по сути вещи – это просто игрушки, какими бы сложными они не казались.
Человек смотрел в глаза Иисуса и видел, как он печалится, глядя из Вечности на погрязшее в Сансаре – это единственный термин буддийского происхождения, который я мог бы приложить к человеческому миру в целом – Настоящее. Он – Человек – почувствовал, как по спине пробегает дрожь, как травы и цветы Сада Плодородия говорят с ним, шепчутся своим шелестящим языком друг с другом и покой лёг на его душу.
***
Все краски дня медленно отходили в прошлое, а Человек всё больше отрешался от мира уходя в грёзы. Он делал это каждый вечер, представляя своё будущее таким, каким хотел его видеть.
Бывало, несколько месяцев к ряду Человек думал об одном будущем, а потом его взгляды кардинально менялись, но каждая Мечта в нём была логически выведена из его опыта, и в них чувствовалась благородная поступь стремления к созиданию. Но наступил момент, когда нужно было осмыслить все эти образы и видения, и Человек не открещиваясь окончательно ни от одного, расхотел к ним стремиться. Он не отрицал, что все эти образы могут в нём уживаться, но ставить целью какой-либо из них считал глупым. Человек подумал так: если я о них думаю и в разные моменты стремлюсь к ним с необходимой силой значит они и сейчас есть во мне, просто пока не распустились как следует, и необходимо развивать все созидательные образы, не зацикливаясь ни на одном, ибо в этом нет надобности. Стремиться к одному образу, значит сознательно строить себе тесную клетку, в которой Человек становится Животным. А Животным Человек становится не хотел.