– Т.е. вы хотите сказать, – снова произнесла Акея, чтобы все-таки убедиться в правильности своей догадки, – что эпитупы становятся… как бы… овиандрами?
– Да нет же! – воскликнул Малафет, но при этом выглядел совершенно счастливым, будто его ученица напротив дала очень точный ответ. – Как же они могут стать овиандрами, дитя?
– Да, но почему тогда? – Акея вся превратилась в два больших уха и два глаза, чтобы не упустить ни одного слова, которые ожидала услышать из уст собеседника.
Аксиола, которая все время только слушала и ничего не говорила, тоже напряглась в ожидании.
– Потому что это один и тот же цветок! – выдал Малафет, и Акея с Аксиолой переглянулись.
– Как же один? – спросила Акея. – Они же выглядят по-разному? Обычные эпитупы, которые на коротких стеблях, они же бледно-голубые и лепестки у них не ажурные, не длинные совсем.
Малафет изменился в лице, стал серьезным, чуть откашлялся.
– А вот это надо выяснить, – сказал он. – Но, наверное, причина здесь проста: как ацеллусы, как андуваны, которые среди деревьев растут длинными, а на поле – короткими, так и эпитуп, зависит от того, тянется он к солнцу, или нет.
– Но ведь если цветок растет среди деревьев, ему мало света, и он должен быть бледным, разве нет?
– Вот! Это загадка, которую нам с тобой, Акея, и надо разгадать.
Так и получилось, что Акея в тот день превратилась в ученика Малафета. Прежде она немного побаивалась его, из-за его прямолинейных грозных речей, немного сурового темного лица, на котором беспорядочно росли клочковатая борода и тонкие усы. Но теперь Малафет больше не казался ей страшным. Его волосы на голове были темно-русыми, а вот волосы на лице были почти полностью седыми. Весь он был немного грубоватым, сутуловатым и каким-то неидеальным, какими, чаще всего, были почтенные ученые Талиостии. После находки Акеи Малафет счел, что эта девчонка тоже почти что ученый, и с ней непременно нужно делиться своими наблюдениями, поэтому с радостью сообщил девушке, что теперь она должна приходить к нему после работы на часик-другой для совместных исследований.
9
Как и сказал Малафет, Акея три дня готовила настойку эпирата. На четвертый они с Аксиолой – тайно, потому что не хотели тревожить остальных – вышли в дальний угол сада, спрятались за кустами и, присев на корточки, опустили прядь рыжих волос в настойку. Подержали несколько минут, вытащили и аккуратно, чтобы настойка не попала на руки, промокнули полотенцем. Акея подняла прядь на свет. Она все еще была рыжей, но уже не такой яркой, как прежде. А потом, спустя мгновение, вдруг начала светлеть, превращаясь в прядь русых волос, какие были у Акеи в детстве.
– Получается! –