– Не знаю, что вы хотите? – холодно ответил тот, сохраняя независимую позу. – Пожалуйста, загляните к соседям. Выходит… – Но он не сказал, что выходит, а предусмотрительно отвел глаза в сторону.
Мельников постучал тихонько по столу пальцами, затем сказал с прежней сдержанностью:
– Я хочу прекратить эти бесполезные упражнения. Обстановка на стрельбище должна быть максимально приближена к боевой. Мы не можем так бесхозяйственно растрачивать силы и время солдата. Не имеем права.
– Вы намерены усложнить условия стрельбы?
– Совершенно верно, – Мельников снова потянулся к плану стрельбища. – Вот здесь, – он показал на красные пометки, – есть хорошие блиндажи. Они пустуют. В них мы поставим еще по нескольку мишеней. Тогда солдат не будет знать, по какой из них придется ему вести огонь. Он станет ждать, искать, а значит, проявлять активность, инициативу. Так ведь?
– Да, но до стрельб осталось меньше двух суток, – забеспокоился Степшин.
– Ну и что же?
– Я лично не вносил бы никаких поправок именно сейчас.
– Почему?
– Это может снизить оценки. Ведь люди на тренировках привыкли…
Мельников опустил карандаш в деревянный стаканчик и, навалившись локтями на стол, спросил:
– Для чего же мы будем жечь патроны? Для оценки?
– Воля ваша, товарищ подполковник.
– А совесть? – спросил Мельников и, не дождавшись ответа, сказал: – Давайте посоветуемся с коммунистами. Пригласите секретаря парторганизации, командиров рот, офицеров штаба. – Он посмотрел на часы и добавил: – Минут через сорок можем собраться. Как раз все роты будут в казарме.
…Коммунисты собрались дружно. Пока рассаживались на стульях, подполковник приглядывался к каждому, стараясь угадать думы людей, настроения. Его волновал вопрос: «Неужели у всех такие же мысли о стрельбах, как у Степшина?» Но малознакомые лица присутствующих не давали ответа на этот вопрос.
Дождавшись, когда все успокоились, комбат поднялся из-за стола, одернул полы все еще влажного кителя и сказал откровенно:
– Жаль, товарищи, что первый наш разговор будет неприятным. Но ничего не поделаешь. Такова обстановка.
Степшин, скрипнув стулом, подвинулся ближе к стене. Взволнованное лицо его недвусмысленно выражало: «Ловкий ход вы придумали, товарищ подполковник. Не слишком ли самоуверенно?»
Рядом со Степшиным сидели секретарь парторганизации капитан Нечаев и старший лейтенант Буянов. Первый, внимательно слушая комбата, что-то записывал