Все эти годы ему удавалось утаивать происходящее от матери, потому что он не мог себе представить, что бы с ней было, если бы она узнала. Когда она замечала синяки на его теле, он врал, что упал с велосипеда, после чего она, разумеется, запрещала ему впредь кататься на велосипеде, или поскользнулся на мокром полу и скатился с лестницы, неудачно прыгнул через козла на уроке физкультуры. Отец же, если и понимал, что творится, ничего не говорил, считал, что Сева должен разобраться со своими делами сам.
Сева сразу же прошел в ванную, чтобы смыть кровь с рубашки. Отец по одному взгляду на сына угадал, в чем дело, прошел к нему и прикрыл за собой дверь. Сева рассказал ему про Бочкарева и его шайку. Отец внимательно его выслушал.
– Что ты столько времени терпишь? – удивился он. – Вымани их во двор, а там возьми кирпич – и в рожу.
Сева так и сделал. Когда они в следующий раз окружили его, он вместо того, чтобы, как обычно, отбиваться, увернулся и побежал к выходу из школы. Они бросились за ним. Обогнув школьное здание, Сева выхватил булыжник поувесистей из рядка камней, огораживающих клумбу. Первым к нему подбежал Бочкарев. Сева развернулся и огрел его кирпичом по голове.
Олег упал и так и остался лежать на земле, из уха его вытекла струйка крови. Сева стоял над Бочкаревым с камнем в руках и наблюдал, как два амбала подбирают его под руки и уводят. Бочкарев стонал и держался за голову. На Севу они глаз не поднимали.
На следующий день отца вызвали в школу к директору.
– Ваш сын изуродовал своего одноклассника Олега Бочкарева, – строго, но в меру, сказал директор.
Матвей Ильич пришел в школу в своей форме капитана-инженера 1 ранга Военно-морского флота со всеми фронтовыми наградами, а директор фронтовиков уважал, особенно в чине полковника.
– Одного изуродовал, изуродует и остальных. Не надо к Савелию Бялому приставать, – заявил отец. – Тот, кто сильнее духом, всегда из Голиафа сделает котлету. Я поддерживаю своего сына.
Историю замяли. Больше Севу никто не трогал, его враги предпочитали делать вид, что не замечают его. В конце года объявили, что их школа стала одиннадцатилеткой, и в сентябре Сева перешел в другую школу, десятилетку, чтобы не терять год. За лето он вытянулся, раздался в плечах и решил, что пришло время к силе духа прибавить силу физическую. Вместе со своим новым другом Антоном Красногорским Сева записался в секцию бокса клуба «Крылья Советов». Звездой клуба был двадцатилетний Борис Кулагин, только что выигравший Спартакиаду народов СССР. Тренер Кулагина довольно быстро разглядел в Севе способности и взял его тренироваться к себе. Несколько раз Сева боксировал и с Кулагиным, скорее для повышения мотивации, но в основном они с Антоном с восхищением наблюдали за ним со стороны.
Поступив в университет, Сева стал реже появляться на тренировках, а потом и вовсе забросил бокс. Когда он перешел на третий курс, на биофак неожиданно поступил Кулагин, ставший