– Я же с тобой серьезно, как с взрослым, а ты… – расстроенная мама надула бордовые щеки, затем долго и протяжно выдыхала вместе с воздухом свое демонстративное недовольство, а Джонни подумал: «Жаль, что во рту не оказалось свистка – такое услышали бы!» Она пребывала в растерянном раздумье: какие подобрать веские аргументы, позволяющие убедить сына изменить свое поведение. Как же она мечтала и желала, чтобы он наконец-то стал тихим, домашним и примерным во всех отношениях мальчиком. Однако в одночасье перевоспитать его оказалось невозможно – она это прекрасно понимала, поэтому ограничилась обыкновенной материнской лаской, поцеловав его жесткую макушку. Но решительно настроенный папа стоял на своем:
– Дай слово, что мне не придется краснеть из-за тебя.
– Папа, ты же не помидор. Зачем тебе это? Одно могу обещать, что судно не взорву, не подожгу, на мель не посажу – мне и самому жить хочется. Всё, я побежал: дела, дела…
Он вприпрыжку помчался по сверкающей от чистоты палубе, а отец бросил в его спину грозный взгляд.
– Вот шалопай. И что из него получится?
И тут же в ушах прозвучал странный ответ озорного сына:
– Хочешь заглянуть в будущее – переведи часы на пять минут вперед. Для начала достаточно.
А время летело: иногда попутно с волнами и с набегавшим с севера ветром, а иногда и против часовой стрелки, сжигая не только расписанные по минутам события, но и дни, которые быстро складывались в недели. Пассажирам за месяц изрядно приелся запах судовых машин и соленого океана, поэтому они всё чаще высыпали на палубы и толпились вдоль бортов, вдыхая целебный морской аромат и обнадеживающий приятными воспоминаниями и романтическими представлениями чистый воздух. Невольно прислушиваясь к их деликатным разговорам, Джонни пришел к выводу:
– Когда людям говорить не о чем, они начинают хвастаться возрастом. У счастья свои интересы, вкусы и потребности, а у взрослых свои – вот они и не находят общий язык.
Ребятишки и подростки из разных стран быстро подружились и обычно играли здесь же: одни прыгали со скакалкой, другие соревновались в жонглировании мячом, третьи просто перебрасывали его по кругу, а некоторые азартно сражались в бадминтон. Серьезный Джонни не участвовал в этом, он как бы присутствовал в сторонке и с безразличием наблюдал за сверстниками. «Дети от природы пародисты: любят копировать родителей на людях».
Затем он с нескрываемым равнодушием переключился на свою сестру, около которой постоянно крутился высокий парень с крупной кучерявой головой и несимпатичными веснушками. Все поочередно что-то энергично рассказывали, смеялись, а этот американский блондин с постной физиономией и впалой грудью упорно молчал, будто дал зарок никогда не раскрывать рот или и вправду был немым. Однако во время игр он не в силах был сдерживать себя и изрекал отдельные звуки: «Э», «А-а?», «У-у-у!»
Когда Кэтти стала что-то спрашивать, молчун Гарри сразу напрягся, затем сник и растерянно