Что духом также мы сильны, как прежде.
Что жизнь не пожалели б тоже
Вдруг окажись мы в обстановке схожей.
И ни за что – в том нет сомненья –
Пред ворогом не стали б на колени!
*Петр Куприянов, белорус. Партизан. 2 ноября 1944 года на территории Латвии геройски погиб, повторив подвиг А. Матросова.
** Зоя Космодемьянская. Комсомолка. Герой Советского Союза. Приняла мученическую смерть после пыток и истязательств.
***Марат Казий, белорус. Пионер. 11 мая 1944 года последней гранатой подорвал себя и окруживших врагов. Герой Советского Союза.
Жизнь собачья
Верный пес мой сидит
на цепи много лет
И уныло взирает
на розовый свет.
Иногда, завывая,
глядит в небеса,
Дурачок, видно, верит
еще в чудеса.
Жалким воем, мольбой
позовет звездолёт –
Небо волю задаром
пред ним распахнет.
В нем так много простора –
беги и беги,
Что не хватит на это
и пятой ноги…
Меня жизнь привязала
как бедного пса;
Наши с ним раздаются
в ночи голоса.
Мы, обнявшись, немного
поплачем, вздохнем:
И сердца наши вспыхнут
счастливым огнем.
Нет, конечно, дружок,
не для жизни в ярме,
Родились мы на грешной
с тобою земле!
Может, вместе, на пару,
возьмем звездолёт
И отправимся в дальний
веселый полет?
Ветка сирени
Кто-то пышный и яркий сирени букет
Нес любимой весенней порою.
И цветочек упал по дороге – в кювет,
Так остался лежать, сиротою.
Дни бежали да теплые лили дожди…
И пророс он, за землю вцепившись.
– Ой, растет, посмотри… на него! Подожди! –
Ты шептала, к цветку наклонившись. -
Мы посадим его в нашем тихом дворе –
Ты мечтала и верила в это,
Что напомнит он нам о чудесной поре
Ароматом весеннего цвета.
Пролетели года, уж виски сединой
Серебрятся, но ты, как и прежде,
Куст сиреневый наш, удивляешь весной,
И, все также, вселяешь надежду…
Пусть метель…
Пусть метель, но, я верю, наступит весна!
В звонкой, яркой примчится она колеснице –
Отойдет все в округе от белого сна,
Оживятся продрогшие за зиму птицы.
По летам приоткрыта уж осени дверь,
Шаг за шагом – вперед и заказано бегство.
Может быть, потому и люблю я апрель,
Что с весною мне вновь возвращается детство.
И однажды ступлю в предзакатную тишь,
Но сейчас, словно узник, уставший в неволе,
С упоеньем любуюсь сосульками с крыш,
И журчаньем ручьев, первой травкой на поле.
Боль
На далеком, далеком острове
Нет печали и нет забот.
Там