Что я испытываю к вам,
Мои друзья! Мой класс реальный!
Хоть юность не вернуть назад,
Мы в этой встрече виртуальной,
Как прежде, вместе, и я рад!
Заброшенный дом
Покосившийся старенький дом,
Занесенная снегом дорожка…
У сестричек-берез под окном
Прошлогодние виснут сережки.
Долбит дятел гнилое бревно –
Гость единственный в этой округе.
У калитки – сугробов полно,
Здесь раздолье буранам и вьюгам.
Где хозяин? В сторонке какой
Ищет лучшую долю, сей странник?
Знак надежды вернуться домой –
Заколочены накрест все ставни.
Что-то не так …
Что-то, Серега, не весело мне:
Душу волнует тревога…
Может, и впрямь, отыщу я в вине
Истину, выпив немного.
Ну-ка, дружище, наполни стакан,
Чтобы дойти мне до сути.
Вот ты ответь: мой народ – истукан?
Всяк им, как хочет, так крутит:
Может ударить его по лицу,
Может закинуть куда-то…
Он лишь ответит тому наглецу
Взором своим виноватым.
Что-то не так… Но скажи, что не так?
Что же с народом случилось –
Разве не он восходил на Рейхстаг?
Может, мне это приснилось?
Может, и «Зимний» брал вовсе не он,
Где же, тогда эти «братцы»?
Бьют господину нижайший поклон,
Иль не хотят просыпаться?
Что ж ты, дружище, вина не дольешь?
Выпьем «За счастье» немного.
Впрочем, в вине – хоть убей – не найдешь
Истины. Только – тревогу.
Старик и скворцы
Капелил март, и солнце улыбалось ярко,
Старик смотрел на возвратившихся скворцов
И говорил им: «Вы видали храбрецов!
Здесь вам не Африка – у нас совсем не жарко.
Снег на полях еще, капель звучит не звонко.
Я вовремя, друзья, вам подготовил кров.
Сибирский край, не вам ли знать, порой, суров –
Простудитесь, и так вон голосочек тонкий.
Теперь одни вы у меня остались, видно…».
Вздохнул и по привычке посмотрел в окно –
Пустыми стеклами ответило оно.
«Старуха вас дождаться не смогла… Обидно».
А птицам что – сидят, в пути пришлось им трудно.
О чем там говорит старик – им все равно.
Они по родине соскучились давно,
По запаху ветров, берез, цветеньям чудным.
Смогли бы сейчас…?
Стою на бывшем браном поле –
Все здесь пропитано кровавой болью…
Где шли бои, цветы весною
Еще все пахнут страшной той войною.
Вокруг так тихо, даже птица
Нарушить эту тишину боится –
Здесь помнит всё о смертном бое…
Не находя в душе своей покоя,
Скорблю, и задаюсь вопросом:
Смогли б сейчас, как рядовой Матросов,
Как Куприянов*