– Не важно, нравится или нет, – ответил он, – важно, что под постоянным присмотром человек сам начинает присматривать за собой, своими словами, поступками. Хошь не хошь а надо становиться лучше.
– Хм, интересно,– присаживаясь на красивый с резными подлокотниками стул, согласился я. – Мы больше думали, с точки зрения безопасности, а не воспитания. Признаю, это приятный побочный эффект.
– Что тебя занесло сюда, – спросил бесцеремонно Михаил. – Я думал ты весь в делах, в заботах.
Я упёрся спиной о спинку, вытянул ноги, положил руки на подлокотники. Стул услужливо принял удобную форму.
– Немного зависаю, голова не варит.
– У тебя и не варит? У кого у кого, а у тебя варит ещё как. Ещё до катастрофы с обычными мозгами та соображал лучше всех. Что за думу думаешь если улучшенные мозги не справляются.
– Спасибо Миш, спасибо, – улыбнулся я, – потешил самолюбие, потешил. Ничего особенного не думаю. Те же формулы и расчёты, только объём в сотни раз больше.
– Почему не считает компьютер?
– Считает…, и трое помощников считают. Они делают девять десятых работы, я занимаюсь только самым, самым. Но всё равно голова устаёт. Точнее не устаёт…, даже не знаю, как сказать….
– Отказывается,– подсказал Константин.
– Вот, вот, – кивнул я. – После долгой работы приходит состояние «а на кой мне всё это надо», и что бы не делал и как не мотивировал, голова упирается «а на кой…». А здесь после общения с другими, эта мысль уходит. Мозг как то сам находит мотивацию.
– Увы, сегодня тут не густо, – сказал Михаил.
– Сто семнадцать вместе с нами,– уточнил я, – некоторые в горах, с десяток под водой, остальные разбрелись по долине…
– Дима, отключись от Сети, – посоветовал укоризненно Санилевич, – сам знаешь здесь лишнее.
– Согласен. А вы о чём здесь…, гутарите?
– О смысле жизни.
–Хм. Абстрактный разговор, – со смешком кивнул я, – ну что ж, возможно лёгкая сказка как раз и нужна. Можно присоединиться?
Константин улыбнулся.
– Присоединяйтесь. Только зря так об абстракциях. Они сыграли огромную роль в развитии цивилизации.
– Согласен, – я поднял примирительно руки, – погорячился. Математический анализ фактически родился из споров о количестве ангелов на кончике иголки и прочих. Но разговор на нерешённый вопрос о смысле жизни бесконечен, и поэтому похож на сказку.
– Почему?
– Наверно потому, что каждое поколение, каждый человек спрашивал себя о смысле жизни – особенно во время войн, глобальных страданий или полос неудач, проносившихся над каждым. Во имя чего нужна такая жизнь, так дорого стоящая и приносящая столь незначительные радости, когда отсутствие страданий уже казалось счастьем.
Согласен, что каждому поколению предназначалась его горькая чаша. Поколение до катастрофы было поколением, не нашедшим себя, полным забот, страданий, неустроенности, и вопрос о смысле жизни