– Шшш… – говорит Зоя. – Тихо, тихо…
В полной темноте, она начинает медленно вытирать мою голову. Ее пальцы движутся ритмично, и каждый их ход создает волну тепла, идущую от корней моих волос. С усилием, я закрываю глаза, стараясь сосредоточиться на тепле чашки в моих руках и движении ее рук. Кажется, подобное Зоя делает не в первый раз. Постепенно, моя дрожь спадает, а дыхание выравнивается. Зоя убирает полотенце и делает шаг назад.
– Ну как, отпустило? – спрашивает она.
– Это просто т-травматический невроз. – Се-сейчас п-пройдет.
– Я знаю. Знаю… Смотри – сейчас выльется все на хуй.
Я поднимаюсь на ноги и закрываю кран как раз вовремя, чтобы предотвратить потоп. Повесив полотенце, я поворачиваюсь к Зое.
– Ну, как там? – говорит она. Ее тон остается совершенно будничным.
– Что-то дурное намечается, – говорю я. – Что-то черное.
Зоя кивает.
– Ты достал, что надо?
– Достал.
– Отлично! Аркаше очень тяжко, Петь. Сейчас, тридцать секунд – оденусь и пойдем.
Зоя переместила Аркадия в спальню, на мою постель. Тут, судя по простыням, он лежал абсолютно недвижимый все это время. Его лицо напоминает посмертную маску.
– Он… он вообще живой? – говорю я.
– Жил и жив, за будет жить не скажу. Ты вот прямо вовремя подоспел. Думаешь, сработает твое средство?
– Сейчас узнаем, – говорю я, и водружаю на кровать объемистую склянку. Ее я пока оставляю в покое, и лезу за пазуху. Наружу я достаю небольшой предмет, завернутый в фольгу.
– О, курица, что-ли? – сразу оживляется Зоя. – Ой, блять!
– Можешь и съесть конечно, – ухмыляюсь я, – но я бы не стал.
Предмет, возникший из фольги, выглядит, как человеческий орган, но при этом у него жесткие контуры; хрящи проступают сквозь его тонкую кожу. Несколько отростков, похожих на пуповины, торчат из его нижней, незащищенной части. Если присмотреться, видно, что пуповины чуть шевелятся.
– Это сращиватель, да? – догадывается Зоя. – Только маленький.
– Точно.
– Че он делает, ты мне так и не объяснил. Нахрена он нужен, сращиватель?
– Зачем только не нужен, – задумчиво говорю я, разматывая пуповину, – это… можно сказать, своего рода переходник.
– Не поняла.
– Ну вот, допустим, в твоем институте благородных девиц тебя учили устройству трансформатора?
– Может и учили, буржуй. Ну и?
– Сращиватель делает нечто подобное, – говорю я, ощупывая затылок брата. – Для нескольких нервных систем, органических или нет, он способен осуществить своего рода взаимную бесконтактную иннервацию, объединяя эти системы – и организмы, соответственно – в одну…
– Пффф. “Иннервация”, – бормочет Зоя. – Так-то я думала. И ежу понятно.
– …Над этой системой сращиватель получает полный контроль. Что позволяет ему, например, изменять режим работы систем органов тех, кто к нему подключен.
– Откуда