Словом, местное руководство редактора «Полесской правды» терпело. Зубами скрипело, но – терпело. И был у редактора Геца ответственный секретарь редакции некто С. Этот самый С. к тому времени заочно окончил факультет журналистики. Видимо, понравилась ему, провинциальному газетчику, жизнь столичного студента, хоть и заочника. И вот он, новоиспеченный дипломированный журналист, а таковых тогда в Пинске можно было по пальцам пересчитать, кладет на стол редактору заявление с просьбой разрешить ему учиться, опять же заочно, в институте иностранных языков.
– Никаких институтов! – отрубил редактор Гец. – Кто за тебя работать будет? Кто тебя снова в течение шести лет заменять будет, когда ты на сессию поедешь?
Тем не менее дипломированный журналист, ответственный секретарь редакции, не отступал. На столе редактора «Полесской правды» снова лежало заявление. Но Михаил Романович Гец был непоколебим:
– Или работай, или я буду другого ответственного секретаря искать. Ты за счет редакции получил образование, будь добр, работай. «Полесской правде» специалист со знанием иностранных языков не нужен.
«Я ему еще докажу, что и в районной газете не помешал бы специалист, знающий иностранные языки!» – зудел, бывало, этот самый С., когда заходил разговор о его неудачной попытке продолжить учебу в инязе.
И дозуделся. 7 июля 1964 года в газете «Полесская правда» появилась небольшая, довольно странная и все же привычная (обычная) по тем временам заметка «Мал золотник, да дорог». В Пинске на заметку внимания никто не обратил: мало ли что газета печатает. Учителя учили, врачи лечили, рабочие давали план, колхозники – тоже. Ну и начальство, разумеется, не отставало. В это хорошее дело вносила свою лепту и газета «Полесская правда».
Гром грянул ровным счетом через месяц. Да такой гром, что раскаты его слышны были по всей Белоруссии. В самой редакции «Полесской правды» стены сотрясались и полы ходуном ходили под ногами сотрудников. Стукнула дверь редакционного кабинета вослед пулей вылетевшему из кресла редактора газеты М. Р. Гецу. Долго гремели двери и других редакционных кабинетов – от зачастивших комиссий и сотрудников госбезопасности.
Следствие велось долго, упорно – и… никаких конкретных результатов. Кто прислал (подкинул) ту злосчастную заметку в редакцию, до сих пор толком не известно. Так, догадки, домыслы. Заметка та, что по тем временам не так часто случалось, была отпечатана на машинке. Газетные же активисты, так называемые рабкоры и селькоры, писали обычно от руки на тетрадном листке и, как правило, с ошибками и стилистически коряво. Та же заметка, как потом пояснял завотделом промышленности редакции П., подготовивший ее к печати, была написана грамотно и, что вообще было редкостью, ни в какой правке не нуждалась.
Заведующий отделом промышленности П. газетчик был со стажем, но, как и большинство тогдашних «районщиков»,