Тогда же ходили разговоры, что недавний учитель Ларин за бесценок спускает свою великолепную библиотеку. Бутылка-другая вина – и бери подписное издание, уникальный словарь, справочник, энциклопедию… А сколько раз уходили от него случайные собутыльники, прихватив с собой парочку томов редких, зачастую дореволюционных изданий, не знал даже сам Владислав Иванович.
А еще я помню, как нам, семнадцатилетним оболтусам с «Пожарки» (так тогда в городе звали шпану, что кучковалась вокруг улицы Пожарной), он, Владислав Иванович Ларин, уже окончательно спившийся, читал по памяти поэму «Лука Мудищев». Мы, еще недавно советские школьники, а теперь всякого рода «артельщики», и в дурном сне не могли приснить, что подобное могло быть написано, тем более – напечатано. Слушали, затаив дыхание, а когда В. И. Ларин закончил и робко спросил насчет стаканчика винца, стыдливо шарили по карманам мелочь.
А был он, Владислав Иванович Ларин, талантливым поэтом, баснописцем, прозаиком, автором повестей и рассказов. Правда, все, что он мог видеть своего в печати, выходило под разными псевдонимами, очень редко и совсем не в престижных изданиях.
…И умер он, раб Божий (и не только Божий) Владислав в канаве, у железнодорожных путей, между улицами Гайдаенко и Железнодорожной, неподолеку от дома, в котором жил, правда с другой стороны от улицы, на которой в те годы жил я. И, то ли он шел в магазин, то ли из магазина, – одному Богу известно…
Я же о смерти Ларина узнал, вернувшись из армии в июне 75-го.
Другой, кто в моей первоначальной литературной судьбе сыграл неизгладимую роль был старейший пинский журналист и литератор Коротышевский Василий Михайлович.
Я пошел в восьмой класс и послал свои стихи в «Полесскую правду». Какова была моя радость, когда, спустя две недели, пригласили меня на очередное заседание литературного объединения. Впервые порог «Полесской правды» я переступил в конце сентября 1968 года. Председателем литобъединения тогда был В. М. Коротышевский. Помню, от волнения я потерял дар речи. Встретили же меня куда как хорошо. И больше других старался, разумеется, Василий Михайлович, ведший литобъединение.
А еще спустя две-три недели меня начали печатать. И в этом опять же главную роль играл В. М. Коротышевкий. Сам он звезд с неба не хватал. Хотя писал стихи и прозу. Писал немного, но различным газетам, республиканскому и местному радио, без преувеличения, отдал всю жизнь.
В свое время в Польше Пилсудского он сотрудничал в газетах Варшавы, русских газетах. Брал интервью у самого Сергея Рахманинова, других известных эмигрантов.
Это его и подвело: НКВД подобного никому не прощало. Пришлось расстаться с Минском, где В. М. Коротышевский работал на Белорусском радио и вернуться в родной Пинск, на тихую, зеленую улицу Ясельдовскую.
Не менее