В космосе ветер… Непериодический литературный журнал. Антон Пайкес

но весьма неплохие Тойоты – себе и жене.

      Это всё наносное. Несмотря на крайне самоуверенный внешний вид, я постоянно боюсь. Боюсь того, что однажды мне закажут текст, который я не смогу написать. Это не просто ощущение профессиональной несостоятельности, нет, это именно страх, регулярно переходящий в ночной кошмар. Единственное, в чём я достиг высот, может рассыпаться по прихоти судьбы, которая подкинет мне тот самый невыполнимый заказ. Когда я об этом думаю, я чувствую себя наёмным убийцей, которому заказали собственного ребёнка. Или мать. Или жену. Или себя самого, хотя этот вариант ещё можно осуществить, чтобы в последний раз показать, чего ты стоишь.

      Чем популярнее я становился, тем сильнее был этот страх.

      Он привёл меня к синему «Майлу» – новому изобретению химпрома, апробированному всего пару месяцев назад. Он, и лысеющий мужчина в дорогом костюме.

      ***

      Зелёный лев постоянно ощущает его присутствие за своей спиной. Он выходит из подъезда, идёт по улицам, как всегда без какой-то конкретной цели, пролезает проулками, вышагивает бульварами, но каждый раз, когда он оборачивается, видит прямо перед собой Зверинец – чудовищных размеров здание на миллион квартир, от которого не скрыться нигде и никогда.

      Лев ускоряется, он не просто идёт, а бежит, не различая дороги, домина тащится позади, как привязанная, и ничего с этим не поделать.

      Можно уйти из дома, так рассуждает лев. Можно уйти от родителей, от семьи, можно уйти от своей судьбы, но невозможно сбежать от Зверинца, если он не хочет тебя отпускать.

      А дом этот страшен и холоден. Сотни этажей, километры перекрытий и коридоров, тысячи и тысячи дверей, за которыми рождаются, живут и умирают люди, и нет никаких шансов вырваться из круга, разорвать порочную череду предсказуемости, банальности причинно-следственных связей, выйти за пределы этого кармического маятника по примеру персонажа какой-то старой книжки, которого в последний момент перед смертью и, конечно, дальнейшим перерождением на то же место и в тот же час, спас безымянный французский солдат.