Тот тем временем широким шагом подошел к лежавшему в снегу Олегу, присел над ним на корточки и осторожно похлопал его по плечу:
– Эй, парень, – позвал он, – ты как там?
– Хреново, – кое-как разодрав прокушенные губы, прошептал Олег. – Но не смертельно.
– Ну, это пока, – успокоил его седой. – Могло быть и хуже. Сейчас к тебе доктор подойдет – он отстал немножко, так что потерпи еще минут десять.
– Данил Сергеевич! – окликнул его один из людей в камуфляже. – А с этими, – он указал стволом автомата на сбившихся в кучу грабителей, – что делать? Как обычно?
– Как обычно, – жестко ответил седой, оказавшийся Данилом Сергеевичем. – Некогда нам рассусоливать. Расстреляйте на хрен.
Кто-то истошно взвыл, но точно рассчитанный пинок в живот заставил его сменить вой на протяжный стон.
– Вот так вот, парень, – сказал седой. – Не может сейчас старый Кравченко в гуманизм играть.
– Наконец-то! – воскликнула Иришка, когда Музыкант вернулся домой. – Ну, хоть отдохнешь.
Она ничего не сказала насчет его позднего возвращения. Знала – Олег не любит, когда ему говорят, что он задержался. Снайпер слишком ценил свободу и полагал любое покушение на собственное время попыткой посадить его на цепь. Иришка выжила после Катастрофы, хотя Катастрофа обрушилась на Город, когда ей было тринадцать лет, – а потому была не по годам мудра и отлично чувствовала настроение своего мужчины. Так что, несмотря на то что стрелки часов наперебой торопились отметить половину двенадцатого, она приветствовала Олега точно так же, словно не было никакой Катастрофы, по городу не ходили гигантские вооруженные крысы и он просто пришел домой после долгого рабочего дня где-нибудь в офисе.
Музыкант только кивнул и принялся раздеваться, машинально взглянув в зеркало. Оттуда на него посмотрел хмурый тип с покрасневшим от дувшего весь день ветра лицом и усталыми глазами. М-да, сказал он сам себе, что-то, дружок, ты неважно выглядишь.
– Есть будешь?
Олег кивнул еще раз.
Иришка задумчиво посмотрела на него.
– Похоже, – констатировала она, – все очень плохо.
– Что-то типа того, – подтвердил снайпер.
– Хороший мой…
Девушка подошла к Музыканту, легонько обняла за плечи. Он осторожно снял ее легкие ладошки со своих плеч.
– Только хорошие умирают молодыми, – ухмыльнулся Олег. – Так в одной песне пелось. Я, Иришка, уже не молод, так что хорошим меня, наверное, не назовешь.
– Песня была давно, а я есть сейчас, – упрямо возразила девушка. – Поэтому песня твоя дурацкая ошибается, а я говорю правду. Да и где ж ты не молод-то? Тоже мне старик нашелся. – Она фыркнула. – Так что иди лопать и заодно