Я чуть не подавился. Зачем так орать? У меня отличный слух. Дожевывая на ходу, я выскочил на палубу и, распахнув люк, полез по лестнице вниз.
В прохладном трюме пахло сыростью и солью. Какоза заблеяла, так что я сразу её нашел. Держась подальше от дюжины рогов, я нашарил в полутьме пучок сена и бросил в неё издалека. И не дожидаясь благодарности, вцепился в ногу минотавра. Она висела у самого потолка, но на корабле правильнее говорить – под палубой.
Я справился за десять минут. Завалил какозу сеном и, довольный, вылез наверх, держа на плече здоровенную ножищу.
Дядя уже стоял у штурвала. Махнув ему рукой, мол, «учитель, всё исполнено», я вернулся на кухню. Положил мясо минотавра на стол. Никакого покоя от этих маэстро-виртуозов, пожрать спокойно не дадут.
Не успел я снять неподъемную ношу и запихать в рот салатный лист, как мой мучитель прибежал опять.
Оливье гонял меня весь день. К вечеру, я так вымотался, что уснул ещё до того, как упал на вонючий гамак. Даже дядин храп больше не донимал.
Проснувшись, я выбежал на палубу по естественной надобности. Солнце поднималось из-за моря, и вода пожелтела, в основном не из-за моих усилий. Вслед за кораблем скакали стайки долфинов. Брызгались, стрекотали, играли и махали длинными костяными плавниками. Треугольные чешуйки переливались в мягком свете восхода. Вода успокаивающе пенилась, стукаясь об борт. В парусах баловался ветер, хлопая кливерами. Красиво, аж дух захватывает!
Мне уже нравилась жизнь на корабле. Когда-нибудь я стану опытным мореходом. Я ухмыльнулся собственным мыслям. Оборотень превращается в морского волка, тот ещё каламбур.
Я потянулся, задрав голову к облакам. Набрал полную грудь воздуха и неспешно выдохнул, согнувшись к палубе. Зарядка на свежем воздухе крайне полезна для молодого растущего организма. Я перешёл к наклонам, но отвлекли подозрительные тёмные пятна. На досках, прямо перед моим носом, отпечатались крошечные ноги. Вполне обычная ступня. Пальцев, и то всего семь, только очень маленьких.
Изучив направление следов, я похолодел. Они вели на камбуз. Сняв с пожарного стенда топор, я на цыпочках подкрался к корабельной кухне. Толкнул ногой дверь и с воплем ворвался внутрь. Меня встретил испуганный крик книги рецептов, кажется, я её разбудил.
На камбузе царил кавардак. Даже паутина с пучков травы облетела. Переступив через разбросанные по полу разодранные коробки и поваленные бочки, я пробрался к полкам. Бросил топор и, схватив книгу, погладил корешок и мягко прошептал:
– Извини.
Она нервно вздохнула и порозовела. На обложке проступила укоризненная мордочка.
– Не нарочно клянусь, – пробормотал я. – Здесь всё перевернули, и я испугался. Ты что-нибудь видела?
Укоризненная мордочка отрицательно покачала головой.
– Понятно, – разочарованно протянул я.
Поставив книгу на место, я взялся за уборку. Посуда валялась по полу. Кастрюли на сковородах, ножи и ложки в мисках. От продуктов остались лишь кости и огрызки.