– Тебя.
Сам его голос, которым было сказано только одно слово, но сказано с такой нежной властностью, отозвался в ней жаркой волной. Утопая в бездонном омуте его глаз, Марианна обвила руками его шею и легла на спину, увлекая Робина за собой. Он был настойчив, но нетороплив, заставляя Марианну вновь и вновь испытывать бесконечное блаженство в его объятиях. Тая от сладкой слабости, охватившей ее тело, омытое волнами экстаза, Марианна дотронулась губами до губ Робина, когда он неподвижно замер, переводя дыхание.
– А ты, любимый?
Знакомая любимая ею улыбка коснулась уголков его рта, и он, отвечая на ее поцелуй, предложил:
– Давай вместе, сердце мое!
Прерывисто вздохнув, Марианна согласно прикрыла глаза и положила голову на сгиб его локтя. Как она любила смотреть на него в такие мгновения, когда его лицо становилось отрешенным, глаза укрывались в тени ресниц, темнея от вырвавшейся на свободу страсти! Он обладал ею так, словно каждым движением утверждал свое право на нее, безмолвно напоминая, что она только его, и ничья больше. Она же с готовностью уступала ему, как если бы отвечала: да, я только твоя, в этом нет и не может быть никакого сомнения! В какой-то момент она утратила себя, и он, мгновенно почувствовав ее полное слияние с ним, впился в ее губы жарким, требовательным поцелуем. Его глаза погрузились в самую глубь ее глаз, и губы Марианны опалил его сбивчивый шепот:
– Девочка моя! Медовая, нежная девочка!
Он задохнулся, сдавив ее в объятиях. Она изогнулась и, услышав его глухой вскрик, утонула в захлестнувшей ее горячей волне. Очнувшись, она увидела совсем близко его глаза, в которых играли золотые искорки, и ощутила тепло его ладони на своих губах.
– Прости, милая! – шепнул он. – Я люблю слышать твой голос, но…Ты могла всполошить весь Шервуд!
– Кто же стал тому причиной? – улыбнулась она, поцеловав его ладонь, и они рассмеялись, не сводя глаз друг с друга.
– А чья будет ночь? Твоя или моя? Или поделим ее поровну? – шутливо промурлыкала Марианна, когда они, утомленные, лежали, не размыкая объятий.
Услышав ее вопрос, Робин улыбнулся.
– Жена Воина, сестра Воина, ты забыла, что ночь перед битвой запрещает делить ложе с женщиной? – выпустив Марианну из объятий, он лег на спину и устремил взгляд в голубое небо, расчерченное зелеными ветками ивы. – Ночь будет посвящена Одину.
Его слова вернули мысли Марианны к предстоящему сражению. Она перевернулась на грудь и, привстав на локте, сказала, тихонько гладя Робина по щеке:
– Я, не спросив тебя, отправила Дикона в Руффорд, чтобы он договорился с его жителями о помощи раненым завтра. Повозки, приют, уход…
– Они не побоятся? – усмехнулся Робин.
Марианна поняла, что сейчас он вспомнил тех, кто оставил его, соблазнившись помилованием Иоанна. «Они избегали смотреть мне в глаза…» – «Да, Марианна, вот такие они – люди, за которых Робин всегда был готов положить