– Рикардо, вашей жене будет легче, если вы пойдете за ней. Мария пойдет третьей, а следом за мной – Луиджи.
Это не понравилось Рикардо. Он возвысил голос:
– Но я…
– Так безопаснее для нее и для всех нас – самые сильные в начале и в конце, – гнул свое Пино. – Или вы знаете об этих горах и альпинизме больше, чем я?
– Делай, что он говорит, – сказала Мария. – Сильнейшие в начале и в конце.
Пино чувствовал, что Рикардо в затруднении, он раздражен из-за того, что им командует семнадцатилетний мальчишка, но в то же время польщен тем, что его назвали сильнейшим.
– Хорошо, – сказал он. – Буду якорем.
– Perfetto[7], – сказал Пино, когда все надели на себя поясные петли.
Он приложил правую руку в перчатке к скальной стене, и они двинулись дальше. Хотя козырек был по большей части достаточно широк, Пино представлял себе, что дорожка на пятнадцать сантиметров у́же, и жался к стене. Сорваться с козырька – вот худшее, что могло случиться с кем-нибудь из них. Если повезет, то массы трех остальных должно хватить, чтобы удержаться на карнизе. А если не повезет, то первый потянет за собой второго, а потом третьего. Крутизна склона под ними составляла почти сорок градусов. Острые камни и альпийские кусты искалечат их, если они свалятся вниз.
Он вел их кошачьим шагом, осторожно, крадучись, легко и уверенно. Почти час они шли без всяких приключений, пока не оказались приблизительно над Мадезимо, и тут Луиджи начал кашлять и плеваться. Пино был вынужден остановиться.
– Синьор, – прошептал он. – Я знаю, вы ничего не можете с этим поделать, но кашляйте в рукав, если не можете сдержаться. Деревня прямо под нами, и мы не можем допустить, чтобы нас услышали не те уши.
Торговец сигарами проговорил:
– Сколько еще?
– Расстояние не имеет значения. Думайте о вашем следующем шаге.
Они прошли еще пятьсот метров, склоны стали менее крутыми, а карниз шире.
– Худшее уже позади? – спросил Луиджи.
– Пока было лучшее, – ответил Пино.
– Что? – в тревоге воскликнула Мария.
– Я шучу, – ответил Пино. – Это был худший участок.
К рассвету они поднимались по альпийским лугам высоко над Мадезимо. Альпийская трава, напоминавшая прежде Пино волосы Анны, теперь осталась без семян и умирала. Пино оглянулся, посмотрел на неровные вершины за долиной с другой стороны. Подумал, нет ли там в горах немецких солдат, которые с биноклями наблюдают за склоном Гропперы. Пино считал это маловероятным, но повел тройку беженцев к краю лугов, где они могли подняться под прикрытием деревьев и редких кустов можжевельника, за которыми, впрочем, едва ли можно было укрыться.
– Нам теперь нужно идти быстрее, – сказал он. – Когда солнце будет за пиком, тени в чаше нам помогут. Но вскоре солнце будет освещать нас.
Направляясь в чашу северного амфитеатра, Рикардо и Мария не отставали от Пино. Курильщик Луиджи плелся сзади, пот катился по его